Шпек, Ю. Доктор Пакус за свои рассказы получил литературную премию / Ю. Шпек // Комсомольская правда, 2008.- С.19. (20 февраля)

Из книги:  Пакус, И. Нескучные  записки врача /И. Пакус.- Ростов н/Д.: Феникс, 2008.-126-133.

 Правильно говорят: если человек талантлив, он талантлив во всем. Подтверждение тому - плодотворная работа известного на Дону врача Игоря Олеговича Пакуса. Долгие годы он руководил городским отделом здравоохранения Ростова, несколько лет назад стал главным врачом Областной больницы № 2, при этом никогда не переставал принимать пациентов в качестве уролога, да еще и написать книгу, в которой увлекательно рассказал о случаях из своей врачебной практики. «Нескучные записки врача» вышли в свет в 2006 году, тираж разошелся стремительно - даже те, кто не имеет отношения к медицине, с большим интересом читали эти непридуманные истории из жизни опытного доктора Пакуса. А вскоре за народным признанием пришло и литературное: в 2007 году на конкурсе им. Булгакова книга «Нескучные записки врача» заняла третье место в России. Сегодня мы публикуем один из рассказов доктора Пакуса.

Как я был морским офицером

  Учеба в Ростовском мединституте предполагала военную подготовку, и по окончании института все мы должны были стать морскими офицерами. Время «Ч» наступило после окончания 5-го курса: мы поехали на сборы. Все было по-настоящему: Черноморский военный флот, военные базы, военные корабли. Основная масса студентов осталась на центральной базе, и лишь немногие (в том числе и я) попали на дальнюю точку, на стоянку сторожевых кораблей.
   Командир был довольно молод, в звании капитан-лейтенанта. После того как я представился, он сказал:
  - Очень хорошо, у нас сейчас как раз нет медика. Иди занимай его каюту и принимай хозяйство.
   Каюта медика на военном корабле -это нечто специфическое: одновременно и место для жизни и отдыха, и медпункт. Это маленькое, герметичное помещение, без всяких иллюминаторов, с вентиляцией приточной и вытяжной, которая круглые сутки работала и страшно гремела. Каюта отдаленно напоминала купе поезда, где вдоль одной стенки расположены две полки для отдыха, одна над другой, а вдоль другой стенки и по бокам намертво прикручены стерилизаторы, коробочки с медикаментами, с ампулами и т.д. Я понял, что мне предстоит реальная практическая работа, и тщательно ознакомился ее всем, что входило в «хозяйство».
   Пообедав и в общем-то очень обрадовавшись, что меня хорошо встретили и что мне предстоит настоящая экскурсия на боевом корабле, я поинтересовался, куда мы идем. Шли мы в Севастополь и по предписанию должны были охранять вход в главную базу. Плюс, как я понял, на корабле будут проходить какие-то учения. Меня предупредили, корабль – на боевом дежурстве, все снаряды, торпеды и мины - боевые, надо вести себя аккуратно. Тут прозвучала команда:
   - Баковым - на бак, ютовым - на ют, шкафутовым - на шкафут.
   На всякий случай я спрятался в своей каюте. Подружившись вскоре с земляком из Шахт, я поинтересовался: а что мне надо знать для жизни на корабле? Он объяснил: при боевой тревоге я должен быстренько соскочить со своей полки,   задраиться   (специфическое морское выражение) и чахнуть. Боевая тревога не заставила себя долго ждать, разыгравшись ночью, быстро окончилась, и я, как меня учили, раздраившись, взял сумку и прошел по отсекам. Пораженных, слава Богу, не было. Вообще создавалось впечатление, что я всем мешаю: люди заняты своим делом, а я хожу со своей сумкой с красным крестом и все время о чем-то спрашиваю. Узнал, например, что в узких местах (на трапе) стоять нельзя - по трапу надо только бегать. Удостоверившись, что все живы и здоровы, я вышел в соседний кубрик к мичманам и поинтересовался, как прошла тревога.
    - Расставили мины, сейчас будем их к   собирать.
    - Какие мины - учебные или боевые?
    - Мы сами не знаем.
   Я вышел на палубу. Видел, как доставали эти мины, затаскивали их на тележках, пытался помогать матросам, на что они мне в нелицеприятной форме посоветовали не мешать. А потом начался какой-то переполох. Оказывается, одну мину потеряли. Наконец, ее нашли. Было принято решение спустить шлюпку на воду и подплыть к этой мине. Все команды, в том числе по громкой связи, звучали на абсолютно нецензурном матерном языке, с изобилием морских терминов, и я поначалу вообще не всегда понимал, о чем говорит командир. И вот раздалась его команда:
   - Старпому: в шлюпку минера и найти еще человек шесть прочей сволочи, выйти в море и зачалить мину концом.
   Конец - это веревка, - тут я попался на глаза командиру, и он добавил: - Посади и медика туда.
  С корабля спустили шлюпку, море штормило, вниз сбросили концы, по которым и надо спускаться в шлюпку. На меня надели спасательный жилет, дали свисток.
   - Зачем свисток?
 - Будешь  отпугивать  акул,   если шлюпка перевернется, - это уже начался морской юмор. Я все время переспрашивал, какая это мина - боевая или учебная. Внятного ответа так и не было:
   - Не беспокойся, на мелкие суда мина не реагирует. И я уже стал жалеть, что попал в эту шлюпку. Тем не менее, обратной дороги не было. На мине нашли скобу, зачалили концом и начали тащить к подъемнику. Я выбивался из сил, потому что грести надо было все время в ритме. На        конец мы благополучно причалили к кораблю, подняли мину, но тут началось самое страшное - предстояло подняться на корабль: сбросили все те же концы... Рук я уже не чувствовал. Выгадывая каждую минуту, чтобы передохнуть, я пропустил к веревкам всех, оставшись в шлюпке последним. Матросы очень быстро и ловко поднялись. Я взялся за веревку, перехватил несколько раз и понял, что силы меня оставили. Я  повис.
    Шлюпку уже подняли, подо мной было открытое море, море штормил, По громкой связи раздались слова командира:
    - Поднимите это д.. .мо из-за борта.
    Веревку подтащили, и меня, обессилевшего, буквально перевалили на борт.
    Командир сквозь зубы процедил:
    - Чтоб я его больше не видел.
     Я не сдержался:
     - А если бы я утонул?
     Незамедлительно по громкой связи разнеслось:
    - Д...мо не тонет, - с этим напутствием я спустился в каюту...
    Дальше было хуже. У одного из матросов заболел зуб, и от старпома поступила команда: «Зуб удалить!». Порывшись в инструментарии, я нашел щипцы. Причем они были разные. А какими щипцами пользоваться для удаления какого зуба, я себе представлял весьма нечетко. Сделав обезболивающее, меняя щипцы, я приступил к удалению зуба. Он трещал, откалывался, я возился с осколками, еще и еще добавляя новокаин. Наконец, мучительная процедура завершилась, и, как вскоре стало ясно, без каких-либо осложнений. Я думал: страшнее того, что мы с этим матросом пережили, быть ничего не может. Но я ошибался.
    На военном корабле очень много крыс. Это я ощутил, проведя пару ночей в каюте: крысы постоянно скреблись, а потом они стали просто бегать. Все было бы ничего, но одна из крыс оставила свои экскременты прямо на постели командира. И я был немедленно к нему призван:
    - Что за бардак? Крысы с…т  уже на мою  постель? Чем занимается медик?
    Что мне в этой ситуации делать, я не знал и подошел к своему  земляку из Шахт.
    - Начинай травить крыс, - коротко сказал он и объяснил как.
   Там же, где я нашел щипцы для удаления зубов, я обнаружил еще и яд «Крысид». План был такой: отправиться на камбуз, чтобы мне замешали каши с крысидом, свернуть из бумаги кулечки, расфасовать отраву и разбросать по всем щелям корабля. Чтобы работа была видна сразу, начал с каюты командира. Когда я спустился со своими кулечками к старослужащим, они меня послали очень далеко.
     - Будет только хуже, - объяснили мне.
     Оказывается, самое страшное, когда крыса сдыхает в переборке вентиляции, запах слышен днем и ночью, он невыносимый, - пусть лучше крысы бегают.
    Старослужащие рассказали, что есть другое, самое лучшее средство - воспитание крысиного короля. Матросы, когда им нечего делать, излавливают десяток крыс и сажают их в один ящик. Дальше работает варварский метод: крыс не кормят и не поят, и они начинают пожирать друг друга. Так воспитывается крысиный король, который съедает всех. Когда его выпускают из ящика, он поедает остальных. Я выскочил из каюты старослужащих, завершил свое дело (после рассказа о крысином короле мои кулечки казались мне способом весьма интеллигентным) и доложил командиру: борьба проведена... Через несколько дней, как положено, в каюте командира появился ужасный запах... Встретив меня, командир процедил сквозь зубы:
   - Никакой от тебя пользы – кроме вреда...
   В тот же день он перебрался в каюту старпома, отправив его в свою. Вторая моя встреча была уже со старпомом. Не  отличаясь любезностью, он сказал с сожалением:
    -  Зря мы тебя тогда вытащили на борт,  лучше бы ты утонул. Не переживай  у тебя еще все впереди…

Пакус, И. Познание мира /И. Пакус // Азовская неделя, 2008.- С. 9.- (Литературный Азов). (11 сентября)

Из книги:  Пакус, И. Нескучные записки врача / И. Пакус.- Ростов н/Д.: Феникс, 2008.- 110-115.

   Работая главным врачом в ростовской поликлинике №6, я стал победителем районного социалистического соревнования (поликлиник в районе было две). И в качестве поощрения мне, за мои же деньги, предложили поехать в Индию. Поощрение заключалось в том, что «пробиться» в капиталистические страны в те времена было нелегко, а Индия в те времена считалась капиталистической страной. Однако даже для тех, кому «доверили», все было непросто: предстояло пройти собеседование в райкоме партии со старейшинами. Спрашивали все самое невероятное. Кроме того, интересовал моральный облик - можно ли тебя вообще выпускать в капиталистическую страну, не уронишь ли ты высокое звание советского человека, насколько ты грамотный и политически подкованный, насколько знаешь всех членов политбюро... Их имена, отчества и фамилии я просто заучил наизусть и в общем-то благополучно прошел это собеседование.
   Люди в группе подобрались очень приятные, со многими мы сразу подружились. Меня назначили старостой группы, а руководителем был заведующий отделом обкома партии. Летели мы в Дели в январе через Москву, в первый раз в жизни - на «боинге». Комфортабельный перелет, попадание из зимы в лето, - словом, головокружению от удовольствия не было предела.
   Наутро нам предстоял завтрак. Завтрак в виде шведского стола. И мы проходили инструктаж. Заведующий отделом обкома партии объяснял таким образом:
   - Шведский стол подразумевает, что можно взять, в принципе, сколько хочешь. Но главное - все, что взял, надо съесть до конца, сколько бы ни взял, потому что в стране голод, и с нашей стороны должны быть признаки проявления понимания ситуации.
   Я, как староста, должен был за этим проследить. Когда наши люди вышли к завтраку и увидели это изобилие, практически каждый подошел ко мне и переспросил: действительно можно взять сколько хочешь? Я отвечал:
      -Да.
   Тарелки были большие, как блюда, и каждый навернул туда с горой. Начали есть. Где-то на середине тарелки я понял, что сам я этого не съем и не съедят все остальные. Но, тем не менее, задание было дано, и мы ели, ели, ели. Кто ел вдоль тарелки, кто поперек, кто ворочал перед собой эту громадную тарелку, но так или иначе методика заключалась в том, что все надо было съесть.
   Наконец, с завтраком мы покончили и организованно разместились в шезлонгах на лужайке рядом с отелем. Двигаться практически было невозможно. Мы ожидали автобуса, чтобы поехать на экскурсию. Но переедание, акклиматизация, - все это сказывалось, и люди как-то слегка приуныли. Я, как староста группы, счел, что необходимо срочно повысить настроение. Была Индия, был прекрасный шведский стол, летали попугаи, бегали, как домашние кошки, обезьяны, мне было только 30 лет, и мне казалось: чтобы люди оценили, в какой рай они попали, не хватало только милого анекдотика. Рядом со мной сидели «девушки» за 50, я называл их ласково «девчата».
    - Девчата, а хотите анекдотик? Помните, когда мы летели в Индию, одному пассажиру стало плохо, он позвал стюардессу, и она дала кулечек?
   Короче, анекдот я рассказал на эту тему. Причем сделал это без всяких задних мыслей, мне действительно казалось, что это достаточно безобидный анекдотик. Не учел, что аудитория - не врачи.
   После анекдотика одна из «девушек» резко встала и весь шведский стол выдала под пальму. Вторая, побледнев, пулей рванула в номер. Реакция остальных была более спокойной. Тут пришел автобус. Долго ждать он не мог, и мы поспешили занять свои места. Я послал свою помощницу («старосту по женщинам») за нашей опаздывающей дамой. Через некоторое время пострадавшая, уже не бледная, а зеленая, появилась в дверях отеля. Понимая, что виновник всему - я, я сосредоточился на разглядывании пальм и обезьян, но это не помогло. Приблизившись ко мне вплотную, дама, глядя мне прямо в глаза, сказала емко и кратко:
    - Дурак!
   ...Индия - очень интересная страна. Мы там увидели много необычного. Например, мы знали, что в Индии корова - священное животное. Но в стране действительно царил голод, и, если корова переставала давать молоко, ее просто выгоняли из дома. Так что на улицах Дели было полно коров, они бродили по улицам, жевали бумажки и корки от апельсинов. Необычны и общественные туалеты, а точнее - их практическое отсутствие. Самый лучший туалет из того, что я видел: здания нет, но есть слив в виде стенки, и мужчины подходили туда. Но это была редкость, Чаще пользовались обычными стенками. Мы с моим другом Колей, замучившись лихорадочным поиском пристанища, решили: «А давай, наверное, по-индийски...». Женщинам приходилось еще труднее - они удалялись на определенное расстояние в поисках подходящей флоры.
   Что меня потрясло в Индии - обилие прокаженных, запросто разгуливающих по городу и точно так же запросто вступающих в контакт, прося подаяния. Прежде я проказу видел только на картинках в учебниках, а здесь - самые запущенные стадии, когда уже усыхают фаланги пальцев, фаланги стоп. Признаюсь, с момента поездки в Индию я долго помнил, что инкубационный период проказы - до 20 лет, и лишь совсем недавно с облегчением поймал себя на мысли: 20 лет прошло...
   Около недели мы жили на вилле на берегу океана. Тогда нам меняли 50 рублей на 2 недели на индийские рупии - это практически ничего, если учесть, что каждый хотел купить себе джинсы, кожаную куртку или пальто. То есть позволить себе бутылку пепси-колы или пива - невозможно. Температура воздуха плюс 36, воды - плюс 30, все обгорели, и при этом - обилие холодного пива в баре. Я довольно неплохо владел английским разговорным и в группе буквально был вторым переводчиком, что помогало в жизни. Я присел в баре посмотреть телевизор. Один из индусов спросил, не хочу ли я бокальчик пива. Я пожал плечами. Он объяснил, что он меня угощает. Сначала индус посмеивался над моим английским, но после нескольких бутылок пива диалог потек плавно и интересно, мы от души веселились. В бар вошел еще один из наших, в прошлом профессиональный борец. Абсолютно обгоревший, он дико смотрел на обилие совершенно пустых бутылок на нашем столике, на что я ему сказал:
   -  Витенька, ты не хочешь присоединиться, выпить холодненького пивка?
   - Что-то не хочется.
   - Витюша, это халява, - эти слова он воспринял как руководство к действию и тоже стал рассказывать забавные истории, попивая пиво, а я пытался их перевести... Забегая вперед, скажу, что по возвращении мне не по своей воле пришлось посетить компетентные органы, где состоялся достаточно длительный перекрестный диалог относительно темы, обсуждавшейся в баре столь долго и несанкционированно. Я сказал правду: мы разговаривали о женщинах...
   На вилле мы жили около недели. Место почти дикое, пляжи пустынны и простираются на километры. Видимо, где-то неподалеку располагались поселения аборигенов, которые на шхунах, похожих на «Ра» Сенкевича, выходили в море и ловили рыбу. Как-то от скуки мы с другом и с девушкой из группы пошли прогуливаться; увязался с нами и маленький индус, он владел местным наречием и выступал переводчиком. И увидели на берегу вот такую шхуну, а также аборигенов, одетых в папирусные шапочки и папирусные же набедренные повязки. Мы поинтересовались у нашего маленького гида, что они собираются делать:
    -  Ловить рыбу.
   Поскольку нам уже надоел пресный отдых, я спросил: а не могут ли они взять нас с собой? В результате переговоров с аборигенами мальчик объяснил - ситуация складывается так:
    - На шхуне нет прогулочных мест, можно занять место гребцов, а женщину они посадят вместе с рулевым. Это будет стоить 50 рупий.
    Свой ответ я постарался сформулировать предельно четко:
   - Торговаться вам здесь не с кем, других предложений у вас нет. У нас -15 рупий на троих. Или вы их берете, или вы их потеряете...
   Мы сели на весла, как на галеры, причем «погонщик» сидел на корме вместе с нашей девушкой и хворостиной выдавал ритм. Для них это было обыденным делом, а мы изо всех сил старались ритму соответствовать. Так сложилось, что наш галс пролегал мимо пляжа, на котором загорала вся наша группа во главе с руководителем из обкома партии. Когда он увидел нас на шхуне, выходящей в море, передним, видимо, вся его прежняя счастливая жизнь промелькнула в одну секунду. В одну секунду он понял, что формировался контингент невозвращенцев. А невозвращенцы означали для него потерю работы. Забежав по пояс в воду, он кричал:
     - Игорь, вернись! Я все прощу!
   Ответить своему руководителю я не мог, потому что шел в ритме гребли. Мы достаточно далеко ушли в море, бросили этот невод, взяли два его конца и пошли назад. Увидев силуэты наших людей, я понял, что на берегу уже проходило партийное собрание, на котором рассматривалось, видимо, мое персональное дело (самое смешное, что я почти не ошибся, так оно и было). Однако увидев, что шхуна возвращается, заведующий отделом обкома партии понял: возможен возврат, и стал формировать группу захвата. По приготовлениям мужской части группы я догадывался: им предстоит взять судно на абордаж и извлечь невозвращенцев. Я понял: надо сдаваться первым. Задолго до того, как мы подошли к берегу, спрыгнул с борта шхуны и крикнул:
    - Что стоите? Давайте поможем братскому индийскому народу рыбу ловить!
  Ситуация моментально перевернулась с точностью до наоборот: процесс вытягивания невода возглавил заведующий отделом обкома партии - он провел построение, а также сформулировал задачи относительно нашего интернационального долга. Сеть была длинной, и канитель длилась долго. Я успел сходить за фотоаппаратом и сделал снимок на память. В тот же вечер заведующий отделом обкома партии мне сказал:
    - А я в тебя верил, Игорь! Верил, что ты вернешься! Оставшиеся до отъезда дни наш руководитель ночевал на террасе неподалеку от дверей моего номера, совершенно забыв об открытых окнах нашего бунгало. В последний день я решил его снова развеселить и после объявленного утреннего подъема вышел из дверей соседнего номера. Лицо моего патрона дернулось нездоровой улыбкой, когда из моего номера вышел не мой сосед, а человек иного пола...
    ...Как вы, наверное, догадались, по возвращении домой вести перекрестный диалог в компетентных органах мне пришлось и на тему того, на каком языке я общался с аборигенами и что конкретно послужило поводом к моей кратковременной отлучке на шхуну. Я уже не помню, какими причинами я мотивировал несанкционированную экскурсию, но моим объяснением достаточно быстро удовлетворились и оставили в покое. Мне было только 30 лет.