ТУМАН

Отрывок из повести «Берега в тумане»

Туман клубился над топью и лесом, то уплотняясь, то чуть рассеиваясь. Он плыл низом на высоте человеческого роста сплошным облаком, и под него нельзя было ни поднырнуть, ни обойти, ни ещё как - либо миновать. Туман заполнял всё огромное пространство прибрежных прибалтийских лесов. Только проползало, клубясь одно облако, как тут же следом плыло другое. Человеку, родившемуся в степи, было непривычно, а потому и боязно находиться в этих наползающих друг на друга густых облаках водяного смога. Шли часы, а туман не рассеивался, как в приазовских плавнях, его не пробивали лучи утреннего солнца. Тут, неподалёку от берегов Балтийского моря, туман был сильнее солнца, и от понимания этой простой истины у Тимофея было неспокойно, муторно на душе. Окутанный со всех сторон туманом, не видя рядом с собой товарищей, он как никогда раньше чувствовал своё одиночество и какую - то безысходность. Ощущение того, что вместе с этим туманом, пахнущим болотной гнилью и тленом, в его воспалённый мозг проникает, впитывается неуверенность в себе, не покидало его. Вот - вот должно было произойти что-то недоброе, он чувствовал это всем своим существом. Если в родных местах ощущение опасности, или даже страха, концентрировало весь его организм, его волю, то в этих чужих болотах и лесах туман давил, на него угнетая сознание, расслабляя мозг, а значит и всё молодое, сильное тело, делая его рыхлым и не способным к действию, а это грозило бедой. Но сознание того, что если он не преодолеет себя, не соберётся, то не выберется отсюда, и тогда конец всему, - заставляло сопротивляться этому туманному наваждению. Ему никак нельзя было расслабиться и остаться в этих болотах навсегда, постепенно превращаясь под толщей воды в тлен. 

Тимофей был последним из мужчин в их некогда многочисленном казачьем роду. Революция и последующая за ней Гражданская война, коллективизация и эта последняя Великая и страшная война прошлись смертельным катком по их роду, вогнав в землю всех мужчин, кто только мог носить оружие. Остался он один, а за его спиной было целое отделение баб: сестёр, тёток, племянниц. Но только он, последний мужчина из рода Шаповалов, был законным носителем этой фамилии и, следовательно, продолжателем их рода. По стародавнему казачьему обычаю бабы были не в чёт: девка - отрезанный ломоть, так говорилось из поколения в поколение в семьях. Жители хуторов и станиц - старожилы - постепенно уходили в мир иной, а это понятие продолжало жить в умах их сыновей и внуков. 

Неожиданно дневную тишину леса нарушила автоматная очередь, отвлекая Тимофея от тяжёлых раздумий. Курсанты учебной роты Рижской школы морской пехоты, брошенные на прочёсывание пригородных лесов поздней осенью   1949 года, неожиданно наткнулись на небольшой отряд латышских партизан возле болота. Партизаны от боя уклонились и, оставив для прикрытия заслон - стрелка с ручным пулемётом - попытались оторваться, уйти топью. Но старшина курсантской роты, бывший фронтовик, быстро подавил прикрытие осколочной гранатой, зайдя пулемётчику с фланга. Началось преследование и перестрелка, которой сильно мешал клубящейся над лесом и топью туман.

Курсант Шаповал во время преследования растерял почти всех своих сослуживцев: одни были ранены, другие отстали, третьи вытаскивали из трясины провалившихся товарищей. Тимофей с напарником, оторвавшись от основной группы, уверенно шёл по болоту за удаляющимися и едва различимыми фигурами - тенями, посылая им вдогон очереди из ППД. Вдруг сбоку из тумана ударил чужой автомат, уложив в топь шедшего за Тимофеем курсанта. Тимофей вскинул оружие и нажал на спуск, но затвор автомата только щёлкнул — магазин был пуст. И он, остановившись, стал перезаряжать оружие, вынув из подсумка запасную обойму. Туман на минуту рассеялся, и курсант в шагах двадцати от себя увидел человека в офицерском мундире, перетянутом ремнями портупеи. Тот уже заменил магазин и передёрнул затвор «Шмайсера», дуло которого смотрело Тимофею в грудь. Взгляды их встретились.

Тимофей, не успевший перезарядить оружие, опустил руку с запасным рожком и неожиданно даже для себя самого перекрестился, приготовившись принять неизбежное. Офицер пристально посмотрел на юношу в морской форме и усмехнулся, скаля в улыбке свои кипенно-белые зубы. Затем перекинул автомат за спину и побрёл дальше в болото, тыкая вокруг себя шестом. Его тут же заволокло туманом, а Тимофей стоял столбом, ещё не осознавая, что ему подарили жизнь.

- Не стой на месте в болоте, дура, сколько раз можно вас учить, - это подал голос, возникший из тумана сержант, подозрительно   косясь   на своего подопечного. - Почему прекратил преследование?

- Патроны вышли, автомат перезаряжал, товарищ сержант, - ответил курсант.

- Перезарядку треба було на ходу делать,   не теряя противника из виду, - ворчал сержант, пристально оглядывая местность. - Сколько тебя Шаповал не учи, а ты всё по-своему робышь, свою линию гнёшь. Смотри у меня - доиграешься...! Давай к тому березняку пробиваться, не попёрлись же они в самую топь, - распорядился командир отделения и пошёл, держа палец   на спусковом крючке ППШ, пробуя шестом дно.

Тимофей, с трудом вырвав ноги из трясины, тронулся за ним, стараясь идти след в след. С его левой ладони капала кровь, растворяясь в болотной жиже. Своею очередью партизан слегка задел и его, но Тимофей пока не почувствовал этого. Он был ошеломлён неправдоподобностью происшедшего с ним, и шёл следом за сержантом, туго соображая, что с ним и где он.