Юрий Петрович Ремесник: электронная коллекция к 80-летию со дня рождения

---

Стаценко, Т. Наш Петрович / Т. Стаценко // Приазовье.- 2022.- № 50.- С. 17.- (14 декабря)

  Ушел в вечность Юрий Петрович Ремесник. Большой поэт и человек. Скромный. Мудрый. Щедро одаренный талантом. Учитель многих азовских поэтов.

  Юрий Петрович Ремесник был отмечен большим и особым даром - даром творческого долголетия. Он писал стихи, уже находясь на пороге вечности, тяжело болея. Последнее стихотворение, которое он разослал через мессенджер друзьям, датировано 14 октября. В день православного праздника Покров Пресвятой Богородицы.... Прочитайте его Покрой нас Богородица,

Покрой
Своим всеживотворным покрывалом
Сегодня Осень встретится с Зимой
На сходнях ОКОНЧАНЬЯ и НАЧАЛА.
Все явственней дыханье снежных дней.
О Матерь Божья,
С безграничным чувством
Спаси людей от дикого безумства,
Презревшего  заклятье –
НЕ УБЕЙ!
Все в мире начинается с любви,
Как жизнь сама
С прекрасного мгновенья.
Ее врагов скупых благослови
На величайший подвиг
ВСЕПРОЩЕНЬЯ!
Утешь больных и нищих накорми
Прислушайся
К молитвенным наказам
И заповедь сыновью
Вразуми,
Хотя бы тем,
Кого питает разум!

  Так, уходя, Петрович молился за всех нас. Он тяжело переживал трагические события на Донбассе, скорбел о том, что Украина стала для нас враждебным государством. Он был чутким и ранимым человеком. Потому и стихи писал честные, трогающие за душу.
  Каким он был? В быту - скромен, даже аскетичен. Многие из тех, кто оказывался в его холостяцкой квартире впервые, неизменно удивлялись этой скромной обстановке, - ведь они приходили в дом Почетного гражданина города Азова, о чем свидетельствовала доска у подъезда многоэтажки, в которой жил Петрович. К этой доске он относился с юмором, даже - со смущением. Но при этом понимал, что звание Почетного гражданина накладывает большую ответственность. Он писал:

«Я почетный по четным.
По нечетным - простак.
Всем пророкам безродным,
Всем скитальцам свояк.
К сожаленью, не молод.
Если счастлив, то встарь.
Я врастал в этот город.
Как личинка в янтарь...»

КАКИМ ОН БЫЛ

  Петрович всегда щедро принимал гостей, старался угостить. Сам не пил, но с удовольствием потчевал хорошими винами молодых поэтов. Если ему приносили новые стихи, тут же читал, устраивал разбор, советовал, как «причесать» неуклюжие строки. Много курил. Но пришлось эту вредную привычку бросить несколько лет назад, когда начались проблемы с легкими. Подкосил Юрия Петровича ковид. После этой болезни он ограничил общение с друзьями, но освоил мессенджеры, и вел переписку со всеми, кто был для него важен.
  ...Последнее сообщение пришло 10 ноября, за 20 дней  до смерти...
   Всю жизнь он «болел» стихами, все время пытаясь для себе решить, что такое призвание поэта - дар или проклятие? Но так и не разгадал эту загадку. Однако он всей душой верил в важность, необходимость и святость поэзии. Знал, что настоящие стихи не терпят фальши. Не прощают самообмана, самолюбования. В одном из интервью он говорил:
  - У нас иногда поэзию воспринимают как рифмованные строки. Умеет человек рифмовать, значит, он уже поэт. Но любой пятиклассник может вполне прилично рифмовать. А уж человек подготовленный, тем более. Но будет ли в таком стихотворении поэзия, вот вопрос. Поэзия - это, в первую очередь, состояние души. И поэт, при всем том, что это тоже профессия, это и наитие, и предчувствие, и проницательность. Когда я встречаю новых поэтов, а у нас сейчас появилось большое количество одаренных людей, - удивительно, что во времена, казалось бы, не востребованности самой поэзии, появилось так много  талантливых поэтов – я определяю их по умению сравнить что-то, по метафоре, по яркости образа. Когда человек не просто говорит о луне, а «месяц тонкий, как талия у Тоньки» - это дерзко и неожиданно.  Образность - первый признак поэзии....
  Юрий Петрович нередко признавался, что часто его посещают сомнения: «А поэт ли он»?        
  - Я мучительно переношу такие вещи. Напишу иногда, и как Пушкин хвалю себя, а через два дня думаю: Господи, как это плохо сделано! Я как-то всю жизнь писал вполсилы. Думал, еще успею, все что-то откладывал... Но в тоже     время я ощущал свой уровень, чтобы не себя любить в поэзии, а поэзию - в себе. Это как болезнь, от стихов не отмахнешься...
  ...А еще он всю жизнь боролся со своим характером. Слишком мягким, податливым. Но так и не научился жесткости.
  - Не умею сопротивляться напору... Не обижаю своего врага, зная, что он неправ; я переживаю это гораздо тяжелее, чем он. Мне всегда кажется, что я не прав. Короче, для меня дать пощечину хаму - это, наверное, потерять год жизни. Но это, в смысле черты характера, ни о чем  не говорит, ведь я занимался спортом, был чемпионом среди юношей по борьбе, работал на ринге, и в трусости обвинить меня сложно, я друзей никогда не бросал - ни в беде, ни в драке. А вот мягкотелость моя иногда дорого мне обходится, но, увы, переделать себя не могу...
  И приходилось лукавить. Хотя ложь есть ложь. Я говорил абсолютно бездарным людям, что в них что-то есть, оказывая и себе, и им медвежью услугу. Это отвратительно, когда выдаешь авансы, а потом тебя же начинают доставать. Хотя и не всякая правда во благо бывает. Как ни странно. Ненавижу «правоверцев», которые уверены, что правильно только так, как думают они. Такие люди немало плохого сделали в моей жизни...

БИОГРАФИЯ ПОЭТА

  Юрий Ремесник родился 17 ноября 1939 года в станице Кугоейской Крыловского района Краснодарского края. Детство было трудным, голодным, но все равно - счастливым. Петрович вспоминал:  - Даже в самые трудные времена детство остается детством. А у меня - как у всех послевоенных мальчишек. Первое, что я запомнил, как мы бежали с Кубани - благодатного края - от голода. В Алма-Ату. Так уж Кубань высосали налогами непомерными... Мама у меня была учительницей, потом стала начальником почты. А тогда почему-то принято было на этой должности подолгу на одном месте не задерживаться, и ее частенько переводили с места на место. Сплошные скитания были: Алма-Ата, Усть-Каменогорск, Алтай, снова Кубань, Ростовская область, Урал, Миус... Все было в детстве... Господи, и в школу не ходили, и по семь раз «Чапаева» смотрели - ждали что-то новое, и подрабатывали, чтобы курева купить, в кино сходить, девочку в кино сводить - разгружали платформы с песком или щебенкой, и это 14-летним пацаном...
  ...Я рано начал писать стихи. В 16 лет меня впервые вызвали в редакцию, по-моему, это была батайская «Вперед», и думали, что я уже человек взрослый, состоявшийся. А впервые ощутил себя поэтом, когда отошел от поэзии, решил заниматься прозой. Но - бесполезный труд. Я уже не мог от поэзии отмахнуться. Первое, что заставило меня поверить в себя, как в поэта - это слова Учителя. Замечательный педагог у нас был в железнодорожном училище, и он мне сказал: «Ты пиши, Юра». Я поверил, стал, больше читать, читал так много других поэтов, что растерялся, почувствовал, что они меня опустошили, понял, что слабо пишу. Потом была работа. Не всегда удачная. Думал, что Литературный институт мне поможет стать поэтом... Глупости все это. Там стихам не учат. Этот дар есть, или нет.
  После окончания школы и Батайского железнодорожного училища, Ремесник работал монтером, принимал участие в возведении телеграфной линии между Москвой и Пекином, телевизионной вышки в Тобольске и других важных объектов.
  После срочной военной службы работал ассистентом оператора на киностудии «Казахфильм».
  В 1966 году, вместе с семьей, Юрий Петрович переехал в Азов. Он работал слесарем-сборщиком на оптико-механическом заводе, киномехаником в кинотеатре «Родина», крановщиком литейного цеха завода по производству кузнечно-прессовых автоматов.
  17 февраля 1990 года на концерте во Дворце спорта Ростова-на-Дону Юрий Петрович познакомился с певцом и композитором Вячеславом Малежиком. Произошло знакомство просто - Петрович вручил Малежику букет цветов и конверт со своими стихами. И стихи эти тронули музыканта. Перед исполнением очередной песни Малежик обратился в зал: «Здесь находится Юрий Петрович из Азова. Прошу Вас, после концерта пройдите за кулисы. Вас пропустят». Так нечаянно родился крепкий творческий тандем и большая мужская дружба. Первую песню на стихи Ремесника Малежик написал ночью, сразу после того судьбоносного концерта...
  Скоро имя азовского поэта-песенника стало известно всей стране. Юрию Петровичу не раз предлагали переехать в Москву, но он не захотел. Всем сердцем любил наш край. И писал стихи. И тексты популярных песен. В соавторстве с Заслуженным артистом России Вячеславом Малежиком он создал более 150 песен...
  В 1999 году за большой вклад в развитие культуры города Азова и всей России, за плодотворную поэтическую деятельность Юрию Петровичу было присвоено звание Почётного гражданина Азова.
  В 2001 году Юрий Петрович был принят в состав Союза писателей России. В 2003 году по инициативе азовских поэтов Валентины Каверцевой, Зинаиды Баевой и Натальи Виниченко было создано литературное объединение, которое получило название «Петрович». Понятно, что так назвали его члены объединения, а смущенному Ремеснику пришлось смириться.
  На встречах Юрий Петрович разбирал новые стихи, помогал начинающим авторам найти свой путь в поэзии, готовил совместные поэтические сборники, стихи некоторых авторов передавал для публикации в литературном журнале «Дон». Многие стихи и рассказы публиковались в газете «Азовская неделя», редактор которой Надежда Михайловна Щербина взяла шефство над ЛИТО. Но годы шли. Все реже собирались поэты. Сменилось руководство «Азовской недели», и поэты уже встречались не в редакции, а в библиотеке им. Н. Крупской.
  ... После 30 ноября 2022 года литературное объединение осиротело. Ушел Петрович. Известие о его смерти потрясло всех горожан. Ведь своим творчеством он заслужил неподдельную народную любовь.
  P.S. На минувшей неделе в редакцию газеты «Приазовье» пришел постоянный участник встреч ЛИТО «Петрович» Николай Мараховский. Он предложил возродить работу литературного объединения под крылом нашей газеты. Подарить вторую жизнь детищу Юрия Ремесника в газете, на страницах которой он публиковал свои ранние стихи.
  И мы - приняли предложение. В знак признания и любви к Юрию Петровичу Ременику. К его творчеству. К поэзии. Отныне страница ЛИТО «Петрович» займет прочное место в газете «Приазовье».

---

С днём рождения, Юрий Петрович! //Азовская неделя.- 2020.- № 47.- С. 11.-(18 ноября)

  17 ноября свой день рождения отпраздновал известный поэт, Почетный гражданин города Азова Юрий Ремесник.
  Весь день он принимал поздравления от родных, друзей, первых лиц города. Но одним из первых его поздравил давний друг, соавтор и партнер – певец Вячеслав Малежик. Он отправил имениннику поздравление в стихах. Юрий Петрович ответил на дружеское  поздравление.

МЫ
(Юрию Петровичу Ремеснику)

Как быстро 30 лет прошло,
Что мы шагаем рядом в ногу.
И сердце не болит назло
Тем, кто судил нас очень строго!
Кто заявлял, что мало песен «на гора»
Мы выдали, чтоб были все в экстазе!
А мы старались душу не марать,
Нас не смогли купить с соавтором ни разу!
Да, пели мы с Петровичем порой
О людях, городах, о кораблях и прочем;
Но был резон в стихах и песенках простой -
Мы были влюблены, ну и рождались строчки!
И до сих пор мы в дни рожденья, в юбилей
Раскидываем рифмы по бумаге!
И кто-то крикнет под стихи: «Налей!»
Так это жизнь, и не сбивайся в шаге!
Стихи и песни - наше ремесло!
Нам иногда за это платят!
И, право, вам не нужно лишних слов,
Чтоб всё нам объяснить, однако - хватит!
В. Малежик, 15.11.2020.

***
Опять стихи любовью отогрею,
Чтоб мог ты песню новую сложить.
И дело, видит Бог, не в юбилее,
А в том, что нам без песен не прожить.
Как не прожить порою друг без друга
В безрадостный и безнадёжный час.
Когда не дружелюбная услуга,
А истинная ДРУЖБА греет нас.
И благодарен я сегодня Богу
За то, что гужевой моей судьбе
Хватило всё же жизни на дорогу
К тебе, мой друг испытанный, к ТЕБЕ!
Ю. Ремесник, 15.11.2020.

---

Юрий Ремесник победитель конкурса «365 дней с книгой» //Азовская неделя.- 2020.- № 40 (30 сентября).- С. 3.

  В период с мая 2019 года по май 2020 года в рамках Донского культурного марафона проходил областной литературно-творческий конкурс «365 дней с книгой».
   Конкурс проходил в три этапа: муниципальный, зональный и областной. Всего на конкурс было подано более 1300 заявок из всех муниципалитетов области, при этом  до финала дошли чуть более 280 человек.
  В номинации «Лента Победы» победителем стал Юрий Ремесник – известный поэт, Почётный гражданин города Азова. Его стихотворение «Батайский вокзал 1945 года» победило во всех трёх этапах конкурса.
  Диплом I степени Донского культурного марафона Юрию Петровичу Ремеснику вручил глава городской Администрации Владимир Ращупкин и поздравил его с заслуженной наградой. Также поэт был награждён денежной премией.

БАТАЙСКИЙ ВОКЗАЛ 1945 ГОДА

Перрон батайского вокзала –
Разбойный мир моих друзей,
Где на изрытых оспой шпалах
Сновали тени голубей,
Где скрип ремней и скрип протезов
На весь клопинно-вшивый зал,
Где вслед гремящему железу-
Нужды голодные глаза.
Там горю русскому неймется,
Но этим часом, этим днем
Факт моего полусиротства
Отложен верой на потом.
Ведь проходящие теплушки
Еще роняют на перрон
Ненормативные частушки
Увековеченных времен.
И заглушая запах хлорки,
Доносит ветер до лица
Неистребимый дух махорки
От всех, похожих на отца.
И я все жду его упрямо
В очередном товарняке,
И тихо плачут руки мамы
На моей стриженной башке.

---

Михайлова, А. Поэзия души /А. Михайлова // Азовская неделя.- 2019.- № 46.- С. 10.

   Есть такие люди, которые согревают всех вокруг теплом своей души. Общаясь с ними, чувствуешь это настоящее, живое, практически осязаемое тепло. Многие знают нашего азовского поэта Юрия РЕМЕСНИКА, но только те, кому посчастливилось общаться с ним лично, знают, какая теплая и светлая у него душа. Несмотря на трудное послевоенное детство и нелегкую жизнь, Юрий Петрович сохранил и приумножил тепло и любовь, которые он дарит людям.

   В канун его 80-летия мы решили взять у Юрия Ремесника небольшое интервью, и я с удовольствием отправилась на встречу с невероятно душевным, мудрым и скромным человеком.
   Недавно Юрий Петрович серьезно заболел и перенес сложнейшую операцию, но встретил меня со всем радушием, приговаривая при этом с грустной улыбкой:
  - Видишь, Аннушка, какое наступило для меня время - время доживания. Чем больше возраст, тем больше грусть. Но я благодарен Богу, что дал мне такую долгую жизнь.
  Думал ли я мальчишкой, в послевоенное время, что доживу до 80 лет? Конечно, нет. Но судьба подарила мне такой подарок.
   Знаешь, я не люблю, когда меня называют знаменитым поэтом. Как говорил в своих стихах Борис Пастернак: «Быть знаменитым некрасиво. Не это подымает ввысь. Не надо заводить архива, над рукописями трястись».
   Все достойны уважения на этой земле, каждый работает и пашет. Просто есть сферы, которые являются публичными, и здесь начинаются эти игры в знаменитость.

 - Юрий Петрович, а какая она сейчас, современная поэзия? Не слишком ли много графоманов и рифмоплетов?
   - Поэзия - это состояние человека, состояние его души, это способ жить и умирать. Она всегда рождается или в боли, или в радости, но чувства должны быть обязательны. Мне непонятна и удивительна способность некоторых поэтов сесть за стол и писать.
   Мои стихи часто рождаются на природе, там, где душа открывается и чувствует жизнь со всей остротой. Мой дедушка был певун, его часто приглашали на свадьбы, поэтому я считаю, что какая-то наследственная предрасположенность к поэзии у меня есть (смеется).
   А первые шаги в этом направлении мне помогла сделать моя мама, преподаватель литературы. Я рано прикоснулся и к поэзии, и к прозе, начал разбираться в хорошей литературе.
   Как отличить настоящую поэзию от рифмоплетства? А очень просто. Поэзия должна волновать, будоражить, «сносить крышу», задевать за живое - это передача чувств на расстоянии.
   Качество поэзии определяет сама поэзия. Мне очень больно и неприятно слышать то, что творится сейчас на эстраде, например. Это такой мусор, такой хлам, который отупляет людей. Я понимаю, что у каждого времени свои песни и свои поэты, но называть поэзией вот это безобразие просто нельзя.
  Радует то, что для многих настоящая поэзия и песни - вне времени. Недавно 52 года со дня выхода в свет отметила радиопередача «Встреча с песней», где ее бессменный ведущий Виктор Татарский продолжает радовать своих почитателей истинной ценностью бессмертных произведений.

- Продолжает ли свою работу поэтический клуб «Петрович», который вы возглавили много лет назад? Есть ли в Азове талантливые поэты и авторы?
   - Клуб наш сейчас собирается гораздо реже, чем раньше, потому что в его составе большое число моих ровесников, которые, к сожалению, уходят. «Опять, как затворник, живу понаслышке, друзей провожать, как себя отпевать. Все тоньше моя телефонная книжка, все толще моя долговая тетрадь».
   Но за время работы клуба у нас 7 человек стали членами Союза писателей России. А это значит, что они стали профессиональными поэтами, получили признание. У нас в городе много талантливых людей, много талантливой молодежи.

- Написали ли вы какие-то новые песни совместно с Вячеславом Малежиком? Когда азовчане смогут их услышать?
  - Могу обрадовать всех наших жителей - в дни празднования моего юбилея в Азове пройдут его концерты, где прозвучат по большей части новые песни. Несмотря на то, что в прошлом году Слава перенес тяжелый инсульт, недавно у него вышел новый альбом «Французский роман», в котором есть несколько наших песен.
  Я понимаю, что такой популярности уже нет, но мы продолжаем работать для себя, для своих друзей, для наших почитателей. Многое уже забывается, и я понимаю, что со временем все уходит. Но настоящее остается.

- Как настоящая поэзия?
  - Истинные таланты никогда не исчезают, они возвращаются. Как например, вернулись Мандельштам, Цветаева, Рубцов, Ахмадулина. Никогда никакой мусор не даст забыть, например, «Журавли» Гамзатова. И как могут сохраниться какие-нибудь «Ты целуй меня везде, 18 мне уже»?
  Однажды на одной из программ центрального канала я как раз-таки раскритиковал «поэта» за это творение. А группа эта, оказывается, в зале сидела. Но они, к их чести, согласились с моей оценкой, рассказав о необходимости вписываться в современный формат. Но эти вещи несопоставимы. Останутся гениальные творения.

- Чтобы вы могли бы пожелать нашим читателям?
  - Я прожил долгую жизнь и многое понял. Я готов поделиться своим опытом, хотя совершенно уверен, что учатся только на своих ошибках. Тем не менее, я абсолютно убежден в том, что самое важное в жизни - это семья. Это твой тыл, твоя поддержка, твой покой и счастье.
  Я уверен в том, что жизнь дана для любви, необязательно для любви к женщине или мужчине, просто для любви, как состояния. Любви к чему угодно. Она должна жить в нашей душе. Очень важно, чтобы люди не забывали говорить друг другу: «Прости». Это еще одно главное слово нашей жизни.
  Столько всего можно было бы исправить только одним этим словом. Я люблю наш народ всем сердцем, люблю его любым и я очень хочу, чтобы мы не потеряли то исконно русское, что отличает нас от других народов - милосердие, открытость, искренность. Мы должны это понять и сохранить. Сохранить душу.

СЕБЕ

Не жалей о пройденной дороге,
Что бы ни случилось, ни стряслось.
Не терзай ты душу, ради Бога
Тем, что не свершилось, не сбылось.
Не казнись обидой и виною,
В мире, где безгрешна только смерть,
Многое не так уж много стоит,
Чтоб о чем-то стоило жалеть.

---

Михайлова, А. В плену поэзии Юрия Ремесника / А. Михайлова // Азовская неделя.- 2029.- № 47.- С. 3.

   17 ноября свой 80-летний юбилей отметил любимый всеми азовчанами поэт Юрий РЕМЕСНИК. А 18 ноября в Городском Дворце культуры состоялся праздничный вечер в честь юбиляра, в котором принял участие его соавтор, певец Вячеслав Малежик.

   Зал был полон, а зрители, которым не досталось места, готовы были стоять, рукоплеща таланту Юрия Петровича.
  Любимого поэта пришли поздравить первые лица города, коллеги, соратники по творческому объединению «Петрович» и жители Азова.
  - Дорогой Юрий Петрович, Вы - человек глубокой души, человек, который живет для других, который много лет прославляет наш город. Вас знают не только в Азове, но и далеко за его пределами. Вы - наша гордость и достояние. От всей души желаю Вам долгих лет жизни, крепкого здоровья и творческих успехов, - обратился со словами поздравлений Владимир Ращупкин.
  Он вручил Юрию Ремеснику Почетную грамоту главы администрации и Благодарственное письмо министерства культуры Ростовской области.
  Юбиляра поздравил председатель Азовской городской Думы Евгений Карасев и пожелал Юрию Петровичу долголетия, крепчайшего здоровья и неиссякаемого вдохновения:
  - Я по своей натуре скорее физик, чем лирик, но благодаря всего двум строкам Вашего стихотворения я прочувствовал, как поэзия может бередить душу, - отметил Евгений Владимирович. - Спасибо Вам за Ваше творчество и радуйте нас им еще долгие годы!
   Евгений Карасев наградил поэта Почетной грамотой Азовской городской Думы.
  Теплые слова поздравлений не утихали в течение всего вечера - поэта поздравили депутат городской Думы Елена Байер, члены клуба «Петрович» - Надежда Щербина, Анатолий Баклыков и Николай Дик, барды клуба «Маленький Париж» Алексей и Лев Ивановы и Валерий Настасенко. Свои лучшие номера Юрию Ремеснику посвятили ансамбли «Надежда», «Благовест», «Донские казаки», «Казаки Азова» и многие другие.
  Но самым трепетным и долгожданным стало творческое поздравление давнего друга и соавтора Юрия Ремесника – певца и композитора Вячеслава Малежика. Несмотря на то, что два года назад певец перенес тяжелый инсульт и до сих пор еще полностью не оправился, он не мог остаться в стороне от празднования юбилея не просто своего друга, а человека, с которым, как он сам говорит, стал «сиамским близнецом». Со сцены он посвятил Юрию Петровичу такие строки:

«Я с тобой не один съел пуд соли,
А ведь мог бы его с успехом продать!
И «спасибо» твержу в сотый раз своей доле,
Что сумела с тобой нас так крепко связать.
Ты - мое подсознанье и разум,
Сердце, память, чувства, душа!
Мой отец, мой ребенок - все разом.
До чего же ты, жизнь, хороша!»

   Вячеслав Малежик просто «зажег» зал, который подпевал старым и любимым песням и воодушевлялся новыми. Шутки, смех, атмосферу счастья - все это певец подарил юбиляру и азовчанам.
  У авторов еще много творческих планов, и мы от всей души желаем, чтобы любовь, которую они дарят своим зрителям, давала силы и вдохновение на новые творческие свершения.

---

Юрий Ремесник – уникальный человек! // Азовская неделя. – 2019.- № 47.- С.3.

   Перед началом праздничного концерта Вячеслав Малежик азовским журналистам небольшое интервью, в котором рассказал о совместном творческом пути и дальнейших планах.

 - Какое место в Вашей жизни занимает творчество Юрия Ремесника?

   - Мы с ним «сиамские близнецы», он - частица меня. У нас одна душа, одна кровеносная система, одни мысли, мы с ним срослись полностью. И я сейчас уже не знаю: кто старше, кто моложе.
   Я очень благодарен судьбе, которая подарила мне встречу с ним, когда он на одном из моих концертов вместе с букетом цветов передал мне конверт со своими стихами. Когда я его отрыл и прочитал первые строки: «И родина сужается до родинки, что рдеет на заплаканной щеке!», я понял, что они принадлежат поэту с большой буквы.
  Я удивлен, как его никто не отыскал до меня. Видимо, судьба нас хранила друг для друга, тем более что мы познакомились с ним в день моего рождения - 17 февраля, а эта дата имеет в моей жизни особый символизм.

- Вы уже не первый раз бываете в Азове, как, на Ваш взгляд, меняется наш город?

  - В прошлом году я привез в Азов свою жену, которая была им просто очарована и восхищена. Мы вышли на катере из реки в море - эту потрясающую красоту не передать словами.
  Я прекрасно понимаю Юрия Петровича, который отказался переезжать в Москву. «Я там задыхаюсь, мне не хватает простора степей, я не могу оставить город, где живут мои близкие и друзья, где похоронены мои родные», - сказал мне он. «В Азове люди, ради которых я живу». И этой любовью он заразил и меня.
   Для меня Азов тоже стал особым местом, и во всех интервью я говорю, что истинно русские люди живут здесь, на Дону! А забыть соленья, которые здесь готовят, просто невозможно. Я таких нигде не пробовал и вряд ли попробую. 

 - Как относятся к Юрию Петровичу Ваши коллеги и друзья?

  - К нему все относятся в высшей степени нежно и трепетно, он - уникальный человек,«божий»! Его нужно занести в Красную книгу (смеется). Такие люди - подарок для наших израненных душ.

- Есть ли у Вас любимая песня, написанная совместно с Юрием Ремесником?

   - Все наши старые песни настолько глубоко ушли в народ, что мне иногда даже не верится, что это мы их написали. Мне очень нравятся наши новые песни, которые сегодня азовчане тоже услышат. Я горжусь нашим с ним союзом! Спасибо судьбе за такой царский подарок!

---

Бартошевич, Б. Юрий Ремесник: штрихи к портрету /Б. Бартошевич //Азов. – 2005. - № 2. – С. 12-15.

   Юрий Петрович Ремесник родился 17 ноября 1939 года в станице Кугейской Краснодарского края.
  Окончил кинотехникум в городе Алма-Ате. Служил на флоте. Работал на киностудии «Казахфильм», строилБухтарминскую ГРЭС, тянул телегафную линию на Китай, принимал участие в строительстве телевышки в Тобольске. Учился в Литературном институте им. Горького в Москве (3 курса). С 1966 года живет и работает в Азове.
  Автор поэтических книг «Живая вода» («Ростиздат, 1977 г.); «Истоки» (Молодая гвардия, 1979 г.); «В плену любви» (Ростиздат, 1999 г., «Бизнес и книга». 2000 г.), «Я с вами поделюсь» (Ростиздат, 2004 г.).
   Автор многочисленных песен, исполняемых «звездами» российской эстрады.
   Член Союза писателей России, почетный гражданин г. Азова.
   Любимая дочь Елена и любимый внук Максим живут в Москве.
   Любимая книга – «Царь-рыба» Виктора Астафьева.
   Любимое блюдо – вареники с картофелем.
   Любимые женщины – в прошлом.
   Главная мечта – здоровье, счастье и благополучие родного города Азова.

---

«Еще я вам не все заветное сказал…»: интервью с Ю.П. Ремесником //Приазовье. – 2004. – 18 ноября. – С. 3.

   Интервью Стас Бурунов взял у Юрия Петровича накануне его 65-летия.
   Накануне юбилея звоню Петровичу, договариваюсь о встрече.
  И вот я в его небольшой квартире, пью горячий душистый чай и разглядываю фотографии, где он с Михаилом Таничем, с Екатериной Семеновой и Вадимом Козаченко, с Юрием Лозой...

-  Скажи, Петрович, не было желания бросить Азов и уехать в Москву, заняться всерьез шоу-бизнесом? И деньги хорошие, и положение, и известность...   Что тебя здесь держит?
   -  Приходили, конечно, такие мысли, когда только познакомился с Малежиком. И возможность переехать была вполне реальной. Удерживала, я бы сказал, возрастная боязнь перемен. Казалось, в 50 лет тащиться, да еще не куда-нибудь, а в Москву, что-то ломать, строить - суета.
   Сейчас этих страхов нет, но есть другое - опасение потерять свои поэтические корни, ту среду, в которой я вырос и сложился как поэт, как человек. Ведь здесь мои друзья, могилы родственников, столько родного и дорогого мне...
  А потом я ж без работы не могу. Я трудоголик. Всю жизнь проработал. Вот коллеги твои пишут: родился в 1939 году в станице КугоейскойКущевскогорайона, закончил восемь классов, кинотехникум в г. Алма-Ате в 1962 году.Переехал в Азов, работал в кинотеатре «Родина» киномехаником, потом на аомз,затем на КПА... Но ведь в жизни у меня было еще и строительствоБухтарминской ГЭС в Казахстане, где в 1957 году я работал электриком. Позже тянул телеграф на Китай у Октагая, работал в Тобольске на телевидении, в 1979 году поехал строить «Атоммаш». Даже завклубом был в Кущевском районе. Я всю жизнь мотался по стране и пахал, пахал вот этими руками. Ни дня без работы не сидел.

-Скажи, откуда в тебе эта жажда перемены мест, романтизм бродяжничества ?
   -Да Бог его знает. Наверное, от родителей. Опять же, видишь, пишут ведь как? Мать - преподаватель русского языка и литературы в школе. А то, что преподавателем она была недолго, никто не знает.
  Большую часть жизни она проработала на почте, а в те годы начальник почтамта не мог работать на одном месте более двух лет. Да, был при Сталине такой закон. Вот и бросало нас по стране - из Кущевки в Казахстан, из Казахстана на Украину.
   Я даже в школу одно время не ходил. Помнится, перевели маму под Семипалатинск, в село Зевакино, а там и школы-то нет. Преподаватели ходили ко мне на дом. Дома я третий класс и закончил.
  Маме некогда было особо с нами возиться. Однажды она пришла со службы и занялась домашними делами, а мы с сестрой взяли ее винтовку (начальник почтового отделения тогда был обязательно вооружен, и у мамы была немецкая винтовка) и стали ею играть. И вот Бог его знает, как это получилось, но то ли мама забыла поставить ее на предохранитель, то ли я случайно снял с него, направляя на сестру винтовку, нажимаю спуск - и ... она стреляет. Слава Богу, промазал.
  Три дня прятался в камышах. Не гнева родительского боялся - ужасна была одна мысль, что мог убить сестру, которую люблю очень. Даже заикаться стал - так переживал.

-  А писать когда начал?
   - Если ты о стихах, а не о буквах, то... сколько себя помню. Оно ведь как обычно бывает: сначала пишешь просто и плохо. Потом сложно и еще хуже и, наконец, просто и хорошо. Находишь себя. Ведь в поэзии не нужен ни второй Бродский, ни второй Вознесенский. Каждый человек видит этот мир по-своему, каждый человек - отдельная вселенная. И умение выразить эту неповторимость, эту исключительность и отличает настоящего поэта от графомана. Но это, наверное, тема для отдельного разговора...

-  Каждый поэт мечтает о встрече с композитором, который бы дал жизнь его стихам, превратил их в песни. Тебе, наверное, повезло, ты встретил талантливого композитора и исполнителя Вячеслава Малежика.
   -  Наша встреча произошла 17 февраля 1988 года на концерте Вячеслава в Ростовском Дворце спорта. Я рискнул вложить в букет конверт с текстами. А через семь дней появилась наша первая песня.
  С тех пор наше сотрудничество успешно продолжается, написано более 120 песен. Причем удачность нашего «тандема» отмечают даже строгие московские критики.

-  В 1999 году тебе присвоено звание почетного гражданина города, подведен как бы итог определенного отрезка жизни. Что изменилось после этого?
  -  Я благодарен всем азовчанам, что не по рангам и не чинам решили присвоить это почетное звание простому человеку. Но я испытываю ощущение, с одной стороны, того, что я не заслужил такого звания, а с другой – люди оценили мой маленький вклад в культурную жизнь города.
   Конечно, звание «Почетный гражданин города Азова» меня и как поэта, и как человека обязывает ко многому. Иногда даже обременяет немного – чувствуешь себя зажатым в каких-то рамках. А я ведь живой человек и далек от идеала.

-  Твой взгляд на азовскую поэзию сегодня?
  -  При жуткой ее невостребованности в наше меркантильное время, как ни странно, появилось много талантливых молодых поэтов. И это добрый знак. Я всегда говорил начинающим, что нельзя обольщаться в смысле влияния вашего творчества на массы людей, но если вы затронули своими стихами души хотя бы ста человек, то свою миссию, возложенную на Вас Богом, - выполнили.
   Но увы, писать стихи и добывать деньги на их издание - вещи все-такиразнополюсные. Да, сейчас все упирается в деньги. Но это беда проходящая. Люди наедятся бездарности, способной самостоятельно оплатить свои книги и тогда начнут выпускать настоящее. Ничего не остается невостребованным. Вернулись же к нам Гумилев, Мандельштам, Пастернак, Цветаева… Слава Богу, поэзия – вещь не для всех.

-Ну и традиционный вопрос: каковы творческие планы на будущее?
  -Стас, ты не хуже меня знаешь, что творчество - не плановое хозяйство. А в моем возрасте, когда юбилеи напоминают репетиции похорон, планировать что-то было бы, пожалуй, слишком смело. Будем надеяться на лучшее,   и Бог пошлет нам и здоровье, и, конечно же, стихи, стихи, стихи...
   Ну и тебе в качестве эксклюзива: хотелось бы написать что-нибудь в прозе. Пока не знаю, что это будет, в каком стиле, в каком жанре, но зуд есть. Думаю... Очень бы хотелось успеть

---

«И кто-то о строку порезал душу…»: интервью Елены Кравцовой с Юрием Ремесником //Новая азовская газета. – 1998. – 21 августа.

Имя Юрия Ремесника у каждого азовчанина тотчас же ассоциируется с Вячеславом Малежиком, поэтому этой темы я в интервью затрагивать не буду, каждый знает, что Юрий Петрович пишет «для Малежика»—этот союз обеспечивает и довольно частые визиты Малежика в Азов. Однако песни—не самая главная, хотя и важная часть творчества Ремесника. Он— поэт, этим и интересен.

—Юрий Петрович, вы верите в провидение, случай, судьбу?
     —Верю. И всегда верил, особенно в случай. Это одно из важных слагаемых и в творчестве, и, особенно, в жизни, как ни странно.

—У вас в жизни были случаи, которые что-то меняли в жизни, перемещали какие-то акценты?
   —Да, пожалуй. Был такой печальный случай. Настоящих друзей, как известно, в жизни не много, все больше товарищи, приятели... Самое бесценное качество у друзей—это понимание: чего-то не простить, сказать прямо в глаза, не ерничая, не издеваясь над ошибкой какой-то. Так вот, незадолго до смерти одного из моих друзей мы отдыхали в Лазаревской, заплыли далеко в море, и я стал тонуть. Неподрассчитал силы... И, знаешь, Лена, я впервые увидел Володю плачущим, а человек он был мужественный, даже жесткий. Он буквально умолял меня держаться. Плакал мужчина, волевой человек... Вот этот случай помог мне не поверхностно разглядеть человека (а дружили мы очень давно, и я считал его даже иногда жестоким по отношению ко мне в каких-то выводах, оценках). И я понял, что до конца не знал его; он оказался совсем не таким, каким я его представлял. Дружба наша после этого окрепла, а я для себя сделал выводы, что нельзя скоропалительно делать оценки и не вправе я судить... Вот, може тбыть, и не очень удачный случай, но он кое-что изменил в моей судьбе.

—Но вы вообще, мне кажется, человек мягкий, очень многое прощаете другим. С таким характером трудно жить?
   —Очень трудно, Лена. Я иногда себя кляну за свою мягкотелость, за свой характер. Не умею сопротивляться напору... Не обижаю своего врага, зная, что он неправ; я переживаю это гораздо тяжелее, чем он, понимаешь? Мне всегда кажется, что я не прав. Короче, для меня дать пощечину хаму — это, наверное, потерять год жизни. Но это, в смысле черты характера, ни о чем не говорит, ведь я занимался спортом, был чемпионом среди юношей по борьбе, работал на ринге, и в трусости обвинить меня сложно, я друзей никогда не бросал—ни в беде, ни в драке. А вот мягкотелость моя иногда дорого мне обходится, но, увы, переделать себя не могу.

—А вас друзья предавали?
    —Побольшому счету, предавали — громко сказано, а разочарование испытывал часто. Особенно вовремена успехов, счастливых праздничных моментов. Вот представь, что тебя окружает огромное количество друзей, людей, которые доброжелательно к тебе относятся, а потом они потихоньку исчезают, исчезают. Расхожая фраза: «друг познается в беде», но праздник—это тоже испытание. Иногда более серьезное.

—Вы часто влюбляетесь?
   —Я вообще человек очень, влюбчивый. Каждый человек обладает определенными талантами, которые могут очаровать, ведь полных бездарностей не бывает.

—В кого или во что вы в последний раз влюбились?
   —А если я скажу, что влюбился в молодую, красивую женщину, это ведь не крамола? Я влюбляюсь вовсе красивое. Это для поэта естественно. И еще у меня очень много близких друзей. Это Пушкин, Твардовский, Лермонтов, Астафьев и Пастернак—с ними вряд ли соскучишься. Просто надо организовать свое время, уметь вовремя сделатьпаузу, переключиться с одного на другое: сегодня почитать книгу, завтра сходить на рыбалку, а еще — просто посидеть и подумать. Мне чертовски не хватает времени.

—А вот стихи, они рождаются от радости или наоборот?
    —Ахматова была абсолютно права, сказав, «когда б вы знали, из какого сора растут стихи...»У меня чаще всего—из-за грустного настроения. А «веселуха» как-то не дается. И вообще в радужном состояниия редко пишу стихи. Не идут они. И веселых стихов, к сожалению горькому, у меня мало.

—Юрий Петрович, «звание» поэта-песенника вас не задевает?
   —Несколько снисходительно порой смотрят на поэтов-песенников. Но в песенной поэзии, как и в поэзии вообще, есть «текстовики», графоманы и просто поэты. Песни—каторга ни чуть не меньшая, если этим заниматься по-настоящему. Сейчас под музыку порой такое несется, что стыдно слушать. К счастью, эти суррогаты долго неживут. Идет возврат к хорошей поэзии, многие обращаются к песне, даже те, кто считал ее легким жанром.

— Поэзия—это ремесло?
    — Да, вопросик... Если бы поэзия начиналась как ремесло, я бы сомневался в ее существовании. Но... Когда человек начинает работать профессионально, в какой-то мере—да. Это ремесло. Поэтому и существует понятие профессионализма. Коль это работа, это и есть ремесло, но ремесло Божье. Евтушенко как-то сказал: «Дай мне Бог дилетантской строки». Он, классный профессионал, иногда тосковал по дилетантской строке, пусть неуклюжей, но такой искренней. А отшлифованность, профессионализм медвежью услугу оказывают иногда. Тут мера нужна.

—Кому сейчас нужна поэзия?
    —У нас иногда поэзию воспринимают как рифмованные строки. Умеет человек рифмовать, значит он уже поэт. Но любой пятиклассник может вполне прилично рифмовать. А уж человек подготовленный, тем более. Но будет ли в таком стихотворении поэзия, вот вопрос. Поэзия—это впервую очередь, состояние души. И поэт, при всем том, что этото же профессия, это и наитие, и предчувствие, и проницательность. Когда я встречаю новых поэтов, а у нас сейчас появилось большое количество одаренных людей, —удивительно, что во времена, казалось бы, невостребованности самой поэзии, появилось так много талантливых поэтов—я определяю их по умению сравнить что-то, по метафоре, по яркости образа. Когда человек не просто говорит о луне, а «месяц тонкий, как талия у Тоньки»—это дерзко и неожиданно. Образность—первый признак поэзии. Так вот, я недавно прочел подборку стиховТани Стаценко—безусловно, талантливая девочка. Там есть и очень сложные стихи, для неподготовленного читателя они непонятны, а у подготовленного возникает некоторая настороженность. Зависимости, подражания кому-то. Если бы не было там двух-трех стихотворений, в которых раскрывается Поэт. Где нельзя ни выдумать, ни надумать, надо прочувствовать. И уже нет никаких колебаний — перед вами поэт. И сложность ее стихов вызывает радость. Она еще и глубокий поэт. В Азове много молодых талантливых поэтов, и я думаю, что получится выпустить их книгу, пока еще, к сожалению, коллективный сборник. И я буду рад более глубоко познакомиться этими ребятами, почитаю их стихи.

—Вы противник «массовых» сборников?
    —Боюсь, что меня поймут превратно, но раньше мы называли их братскими могилами. Потому что после этих сборников редко кто издавал отдельные книги. Это была раньше как бы отмазка власти: видите, мы провели очередную кампанию по поиску молодых талантов. Называлось это работой с творческой молодежью. Да еще успевали после этого сборничка кое-кому намылить шею, чтобы к кормушке не подпускать. Поэт должен вначале выпустить свою книгу. Первую, пусть и не большую. Сейчас все в деньги упирается. Но эта беда проходящая. Люди наедятся бездарности, способной самостоятельно оплатить свои книги, и тогда начнут выпускать настоящее. Ничего не останется невостребованным. Вернулись же к нам Гумилев, Мандельштам, Пастернак, Цветаева...Слава Богу, поэзия—это вещь не для всех. Если я отогрел в этом городе человек двадцать, я, наверное, свою миссию выполнил.

—Когда ваша книга выйдет?
   —Увы, не знаю. Проектов и разговоров было много... Вот говорят мне: напиши гимн. Я написал песню об Азове—удачная, теплая песня о городке, который я люблю, облизких мне людях. Нет, напиши гимн. Смешно.

—Юрий Петрович, говорят, что все идет из детства.Какое оно у вас было?
    —Как и у всех, прекрасное. Даже в самые трудные времена детство остается детством. А уменя—как у всех послевоенных мальчишек. Первое, что я запомнил, как мы бежали с Кубани—благодатного края—от голода. В Алма-Ату. Так уж Кубань высосали налогами непомерными... Мама у меня была учительницей, потом стала начальником почты. А тогда почему-то принято было на этой должности подолгу на одном месте не задерживаться, и ее частенько переводили с места на место. Сплошные скитания были: Алма-Ата, Усть-Каменогорск, Алтай, снова Кубань, Ростовская область, Урал,   Миус...  Bce было в детстве... Господи, и в школу не ходили, и по семь раз «Чапаева» смотрели—ждали что-то новое, и подрабатывали, чтобы курева купить,в кино сходить, девочку в кино сводить—разгружали платформы с песком или щебенкой, и это 14-летним пацаном...

—Юрий Петрович, когда вы почувствовали, что  вы — поэт. Ведь вы же в Литературный институт зачем-то поступили?
   —Я рано начал писать стихи. В 16 лет меня впервые вызвали в редакцию, по-моему, это была батайская «Вперед», и думали, что я уже человек взрослый, состоявшийся. А впервые ощутил себя   поэтом,   когда отошел от поэзии, решил заниматься прозой. Но—бесполезный труд. Я уже не мог от поэзии отмахнуться. Первое, что заставило меня поверить в себя, как в поэта—это слова Учителя. Замечательный педагог у нас был в железнодорожном училище, и он мне сказал: «Ты пиши, Юра». Я поверил, стал больше читать, читал так много других поэтов, что я растерялся, почувствовал, что они меня опустошили, понял, что слабо пишу. Потом была работа. Не всегда удачная. Думал, что Литературный институт мне поможет стать поэтом.. Глупости все это. Там стихам не учат. Этот дар есть или нет. Институт чем хорош? Самое бесценное в нем—это«кухня», цех, то есть ты вращаешься в кругу себе подобных: вечно споры до хрипоты, чуть ли не до драки и стихи, стихи, стихи. Хотя, знаешь, я и сейчас порой сомневаюсь: что я поэт. Я мучительно переношу такие вещи. Напишу иногда и какПушкин хвалю себя, а через два дня думаю: Господи, как это плохо сделано! Я как-то всю жизнь писал вполсилы. Думал еще успею, все что-то откладывал... Но в тоже время я ощущал свой уровень, чтобы не себя любить в поэзии, а поэзию в себе. Это как болезнь, от стихов не отмахнешься...

—Лгать часто приходилось? Лукавить?
   —Приходилось. Хотя ложь есть ложь. Я говорил абсолютно бездарным   людям, что в них что-тоесть, оказывая и себе, и им медвежью услугу. Это отвратительно, когда выдаешь авансы, а потом тебя же начинают доставать. Хотя и не всякая правда во благо бывает. Как ни странно. Ненавижу правоверцев, которые уверены, что правильно только так, как думают они. Такие люди не мало плохого сделали в моей жизни, покрайнеймере, развод с моей женой произошел из-за таких вот правоверцев...

—Деньги многоезначатвжизни?
    —Деньги дают ощущение свободы, избавляют от унизительного чувства зависимости. Но, сдругой стороны, я считаю, что там, где начинаются большие деньги, там кончается искусство. Это проверено. Рабом денег я вобщем-то никогда не был. Во главу угла их никогда не ставил. Ты знаешь, что человек я и богатый и частенько впроголодь приходиться жить... Многие думают, что если я вошел в так называемый шоу-бизнес, я какими-то большими деньгами должен ворочать. Нет. Для меня может это громко сказано, дороже свобода духа, свобода своего восприятия жизни. По крайне мере, ни друзей, ни любимых я за деньги не продавал. И этим горжусь.

Блиц напоследок:

—В гороскопы верите? —Верю. Ив приметы верю.

—А в гадание? —Я ничего так не боюсь, как грозы. Мне в детстве цыганка нагадала, что я погибну от удара молнии. Маленьким я от грозы под кровать прятался, сейчас-то, конечно, нет, но внутренне очень боюсь.

—У вас есть машина? —Да у меня и телефона-то нет, не то, что машины. Был велосипед, но настолько уже старый, что ездить на нем опасно для окружающих.

—Книга какая самая любимая? — Я традиционен: из поэтов—Пушкин, Есенин, Блок, из прозаиков очень люблю Льва Толстого—и как писателя, и как человек. Очень люблю О'Генри, из современных—Артура Хейли, его тонкие, изящные романы. Из современных поэтов—Евтушенко и Ахмадулину. Люблю Бродского, но зачастую не понимаю. И не я один такой. Это поэзия будущего.

—Хобби имеете? Я знаю, что вы pыбалку страстно любите, но не понимаю этого увлечения—сидеть над рекой и кормить комаров.    —Да, женщины все в этом процессе видят прежде всего комаров. Ты знаешь, может банально, но общение с природой, какая-то сосредоточенность, чувство сопричастности с природой; знаешь, для меня запахи очень много значат, хлорка, креазот, махра—это вокзал, запах детства; запах моря, когда служил на флоте...Так вот тишина тоже пахнет. Травой, молчанием—когда человек рядом сидит и тоже смотрит на поплавок, как-то оберегаешь и тишину, и запах. Запах любимой женщины долго-долго с тобой...

—Простите за банальный вопрос: что такое любовь? —Кроме запаха?

Не в том ли прелесть вся, что под луною
Никто из тех, кто верил и страдал,
Необъяснил нам, что любовь такое,
И как сберечь не подсказал.

---

Карамышева , Л. Крановщик с Парнаса [Юрий Ремесник] /Л. Карамышева//Труд. – 2003. – 13 ноября.

   Всеми манерами оправдывающая свое имя черная кошка Маркиза по утрам точит когти о велюровый диван. Никак не хочет усвоить – мебель беречь надо, тем более что появилась она благодаря известному композитору и певцу Вячеславу Малежику. В течение 13 лет практически каждый год он приезжает в гости к Юрию Ремеснику. Чаще всего – в день его рождения, 17 ноября.
  Концерты Малежика всегда радуют азовчан, не избалованных вниманием столичных исполнителей. Однажды он распахнул чехол своей гитары, бросил туда горсть купюр для почина: «Давайте соберем на мебель Ремеснику! Представьте, однажды в городе создадут музей-квартиру вашего поэта, а туда, кроме старенького шкафа, и ставить будет нечего». Зрители, включая мэра города, откликнулись на призыв.
   Познакомились столичный композитор и местный поэт случайно. 17 февраля (впоследствии оба отметят даже это пустяковое, в общем-то, совпадение цифр), аккурат в свой день рождения, очень популярный в ту пору Вячеслав Малежик в 1990 году давал концерт во Дворце спорта Ростова-на-Дону. И вот во время концерта на сцену поднялся немолодой мужчина с цветами в руках. Вместе с букетом он вручил любимому исполнителю конверт, в котором лежали полтора десятка виршей. Перед исполнением очередной песни Малежик обратился в зал: «Здесь находится Юрий Петрович из Азова. Прошу вас, после концерта пройдите за кулисы. Вас пропустят».
   Как потом признался Малежик, стихи порадовали его, они просились лечь на музыку: «Первая любовь — твой взгляд нечаянный. Первый поцелуй — твой страх отчаянный. Первые слова исповедальные, светлые, как день. Как тень —печальные». «Виноват, мадам, виноват. Не сберег я вас в вихре лет. У меня глаза — на закат. А у вас — на рассвет».
  Композитор удивился, узнав, что перед ним «просто» крановщик из литейного цеха одного из заводов Азова, прежде немало поколесивший по свету. Малежик в ту же ночь, после концерта, написал песню «Любовь — река», ставшую шлягером: «Глубока Ока — вброд не перейти, А любовь - река, глубже не найти. Рухну в синеву, только позови. А не доплыву — утону в любви». На запись их первой совместной песни Ремесник вскоре был приглашен в Москву.
   Далее стихи, поставленные музыкой «на крыло», вырвались в большой эфир, словно птицы из волшебного мешка: «Золотая», «Попутчица», «Емеля». Они зазвучали не только на радио и телевидении, их пели на улицах. Критики стали «замечать» рядом с музыкантом, певцом и автора отнюдь не «вторичных» текстов. При этом, само собой, удивлялись, что поэт — не профессионал, а обычный заводской мужик с руками-кувалдами, почему-то потянувшийся к тонкой песенной стилистике. Правда, если вникнуть в его биографию, все выглядит несколько иначе...
  Вкус к настоящей литературе, который маленькому Юре в детстве привила мать, учительница-русистка, способность много читать и быстро запоминать наизусть целые поэмы, привели в Литературный институт в Москве, где куратором курса был Александр Трифонович Твардовский, Слова из его уст: «Нормально, но надобно очень поработать еще» — звучали как высокая похвала. Иногда таких слов заслуживал и Юрий. Двумя курсами старше в те годы учился Николай Рубцов. Пальто нараспашку, красный шарф вразлет, мягкий берет на голове и валенки на ногах — таким «зимне-весенним» он запомнился Ремеснику-студенту. Однажды в институте случился переполох по поводу пропажи портретов Пушкина, Лермонтова, Есенина, Блока и других поэтов и писателей. Вскоре исчезнувшее нашли в комнате... Рубцова. Тот сидел на полу, расставив изображения классиков вокруг себя. Рядом — бутылка и нехитрая закуска. «Не мешайте, — сказал он вошедшим, — дайте пообщаться с великими».
  Примерным поведением не отличался и Юрий Ремесник. Его исключили из института на втором курсе. Но шумные студенческие тусовки, ночные, до хрипоты, чтения стихов и споры вокруг них сделали свое дело. Студенческий и жизненный (какой уж был) опыт отразился в трех поэтических сборниках, изданных в Ростове-на-Дону и в Москве. Песни на его стихи, кроме Малежика, пел Алексей Глызин: «Любить по памяти — о, как невесело. Воспоминания покрылись плесенью. А сердце мается, а сердце мается. Не повторяется любовь, не повторяется».
  Пришлись они по душе и Вадиму Козаченко: «Золотая ты моя, золотая», Кате Семеновой, другим исполнителям. Юлиан включил в диск «Пробуждение», вышедший в прошлом году, песню «Анна» с покорившими его строчками: «Посвящать в любовь — рано. Разлюбить уже поздно. В небесах твоих, Анна, даже днем видны звезды».
  Когда в Одессе готовили телепередачу «Споемте, друзья», съемку пришлось прервать, поскольку ведущая Татьяна Веденеева, слушая стихи в авторском исполнении Юрия Ремесника, вопреки сценарию неожиданно прослезилась. На недавнем «Брейн-ринге», который проходил в одном из престижных залов Москвы, после исполнения песни «Я скучаю» Вячеславом Малежиком слушатели долго аплодировали прозвучавшим словам: «Я скучаю по старой Москве, с добродушным и светлым лицом. По базарам твоим, Душанбе, по платанам твоим, Тбилисо. Снится мне по ночам Ереван, и Крещатика сказочный свет. Снится таллинский теплый туман, и застенчивый минский рассвет. Как живешь, генацвале Дат? Как дела, мой дружище, Аршак? Что-то в жизни сегодня не то. Что-то с нами, ей-богу, не так»...
   Работают поэт Ремесник и композитор Малежик, которых разделяют длинные версты, по старинке. Написав стихи, Юрий кладет их в конверт и отсылает по почте. Из тридцати присланных Малежик выбирает три-четыре, затем приглашает Юрия Петровича в Москву, на доводку. Иногда работа проходит гладко, а порой дело доходит до битья тарелок. И в таком случае остужает Татьяна, жена Малежика.
   —А были ли ссоры не касавшиеся творчества? — спрашиваю я Ремесника.
  На Славу обидеться трудно. Он замечательно честный человек. Иные исполнители забывают упомянуть автора слов. Он такого себе не позволяет. Часто вытаскивает меня из глубинки на свои концерты. В этом году, например, я был на его юбилейном вечере в Москве, который проходил в концертном зале «Россия». А ссоры? Их не было. Однажды случилась пауза, на которую мы решились оба, когда поняли, что немного устали друг от друга. Послеполуторагодовой разлуки мы вскоре записали новый компакт-диск «Песни под гитару», который быстро стал популярен. Из множества песен, что я написал за 19 лет соавторства с Малежиком, 80 вышли на компакт-дисках, другие звучат на концертах.
   —А не было желания переехать в столицу?
  —Есть, конечно, определенные неудобства в том, что я живу далеко от Москвы. К примеру, однажды Юлиан двое суток разыскивал меня по телефону, чтобы согласовать правку всего лишь одной строки... Вячеслав предложил мне после года совместной работы перебраться в Москву, где мог предоставить прекрасные условия для жизни и творчества — на его даче. Я отказался, поскольку не мог оставить больную мать. После ее смерти один бизнесмен в Уренгое, где мы давали концерт, предложил свои услуги, обещал купить для меня квартиру в столице. Спустя три дня после отъезда из этого города я услышал из сообщений в СМИ, что его застрелили в подъезде собственного дома. А теперь думать о переезде уже поздно...
   Кстати, и в Азове до недавнего времени Ремесник ютился в крохотной комнатке рабочего общежития. Свою квартиру он оставил жене. Малежик в каждый свой приезд «окучивал» местную администрацию и добился того, что несколько лет назад поэт получил-таки однокомнатную квартиру в новом доме. Пенсия у Почетного гражданина Азова (о присвоении этого звания ходатайствовали перед мэрией именитые исполнители его песен) — тысяча рублей. И еще право бесплатного проезда в общественном транспорте, которымЮрий Петрович намеренно пренебрегает: «Видел, как даже инвалидов унижают водители. Они ведь теперь сплошь частники». Магнитофон, чудо техники прошлого века, занимающий центральное место в комнате, перевязан бечевкой. Если ее снять, кассета не удержится, выпадет. На музыкальный центр с дисками Ремесник пока еще не заработал. Скромные гонорары от концертов он тратит на лечение часто болеющей сестры и племянниц, растущих без отца. Поэтому мелодии нового альбома «Яблоки падают», где из 14 песен девять написаны на его слова, мы слушали под шипение и скрежет заедающей ленты.

---

Кравченко, А. Тот самый Петрович [о Ю.П. Ремеснике] /А. Кравченко //Московские новости. – 1995. - № 8.

  Родился он в 1939 году, на Кубани. Сменил массу профессий — от ассистента кинооператора до крановщика, в неуемных приключенческих порывах своих с географией не считался, прошел через многое и не пил только сухую воду". В середине 70-х учился в московском Литературном институте, руководителем его семинара был Александр Твардовский, сокурсником — Николай Рубцов.
  Не так давно в городе Азове, в том самом, где горлицы днем и ночью воркуют пронзительно и страстотерпно; где самые плакучие ивы; где казаки и река Дон; где Петр Iотличился когда-то и сидит теперь каменной сиротливой фигуркой в мальчишеский рост на фоне заслоняющего полнеба Ленина, который зорко следит за всем, что творится на городском пляже; где женщины веселы, красивы и преимущественно пышнотелы,где в автобусе за пять минут случайные доброжелатели расскажут вам все о своем огороде, приготовлении "синеньких", разведении кроликов и целебных свойствах козьего молока... Так вот в городе Азове, в местном Дворце культуры случился АНШЛАГ. Культурное событие, каких мало,—праздновали день рождения одного человека.
  В полном составе пришла бригада крановщиков литейного цеха завода КПА (где работает именинник), представители других славных трудовых ремесел, отцы города с женами и детьми, люди в модных галстуках и кашемире и другие простые ценители поэтического слова. Еще приехал Вячеслав Малежик, с поздравлениями, цветами и пел песни. Всем понравилось. Песни были написаны на стихи крановщика Юрия Петровича Ремесника. Поэту в тот день было 55 лет.
   Вообще на людей ему везло, знаком был с Шолоховым, Сельвинским, Закруткиным. В 1980-м выпустил первую книжечку стихов "Живая вода", в 1988-м сошелся с Малежиком, сделал с ним около 40 песен. Песни на его стихи поют Казаченко, Семенова, Евдокимов. "Родил" дочь (внук уже растет-подрастает), развелся с женой, долгое время "мытарил" по друзьям, по знакомым, наконец-то получил отдельную комнатку в общаге от завода кузнечно-прессовых автоматов; там есть стол, кресло, кровать и телевизор, а больше ничего и не надо—"Слава помог" (в смысле Малежик), теперь вроде бы доволен. В городе его знают. Бывало, забредет к нему кто-нибудь "на огонек", заведет разговор за жизнь, за поэзию, выпить предложит, а то и просто с порога: "Петрович, ты это, дай денег до получки, а?" Петрович не отказывает. Он добрый и безотказный: "Что ж я, не понимаю, что ли. У них дети, семьи, трудно всем, вон у нас весь завод отправили в отпуск на полгода, до марта месяца, а пособие — 20 тысяч рублей. Как жить?.."
   "Шиковать, конечно, нечем, но живу не в нищете. В общем-то неплохо живу. А в том, что моя жизнь не устроена, я виноват сам, потому как человек действительно хозяин своей судьбы".
   В одной из первых "совместно удачных" песен, "Мадам", Малежик спел про это словами Ремесника:

"Виноват, мадам, виноват—не сберег я вас в вихре лет,
 У меня глаза на закат, а у вас — на рассвет.
 Заневестится ночь — в моих, подбоченится в ваших — день,
 Поздно строить дом на двоих. Как-то боязно, что-то...лень".

   Он не очень любит вслух читать стихи и вообще говорить. Он как бы живет не вслух, а "про "себя". Может, боится показаться навязчивым или нескромным, может, просто любит "тень". А если все же почему-нибудь он сам начнет читать стихи, то слегка склоняет голову, машинально прячет кисти рук в коленях. Читает негромко, глуховато, как бы стесняясь, что занимает время. Когда это случается, все вокруг замолкают, ценят: "Петрович стихи читает". Тогда кажется, что вместе со словами Петрович излучает свет. Он похож на "альбатроса" из Бодлера, помните, про красивую одинокую птицу, божественную в небе и неуклюжую на палубе корабля, среди матросов...
  — Я не большой поэт, знаю свой уровень — не Вознесенский, не Евтушенко. Но и малые провинциальные поэты нужны России. Для меня важно все, что рождается внутри, выносить, сформировать, записать. Я не умею хранить свои стихи — мой недостаток. Еще не умею "пробивать"стихи... Деловых поэтов, по-моему, не бывает. Я принимаю этот мир таким, какой он есть. И от людей никогда не отрывался, знаю боль человеческую. Нельзя отрываться от жизни, это сразу заметно в стихах. Можно выдумывать. Я, например, в стихах выдумываю прекрасную идеальную женщину.
      —Ой, Юрий Петрович, как вы лицом-то просветлели вдруг. Женщин очень любите?
    — Евтушенко как-то сказал, что если есть Бог, то это женщина. Моя лирика — это целиком выдуманная женщина, прекрасная, нежная, добрая, всепонимающая... Жалко мне их, насмотрелся я, как они у нас в литейке работают.
     —Вас, точнее ваши стихи, больше знают в Москве, чем в Азове. Почему вас там лучше слышат?
   —Я однажды читал стихи на концерте Малежика в "России" в Москве. Мне было очень приятно, меня хорошо приняли, люди ко мне потом подходили, разговаривали со мной. Оказывается, меня знают во многих городах... А мне вот тут магнитофон и... (с грустной улыбкой достал здоровенную красную папку с золотыми буковками) диплом из нашего "Белого дома" вручили, в честь дня рождения: "ваш вклад в литературу бесценен" и все в таком же духе. Странное ощущение.
   - Того гляди портреты ваши начнут печатать, при этом мало интересуясь собственно вашими стихами?
   —Да, я все понимаю. Но ведь и у Вознесенского настоящих почитателей не так уж много. А я знаю, что есть десяток-другой людей, из 80 тысяч азовчан, которых я действительно согрел своими стихами, и у меня есть кому показать свое новое стихотворение... Меня устраивает такой процент.
  —Были выходы на Добрынина, на Софию Ротару. Несколько раз передавал стихи через знакомых людей в Москву, посылал по адресу. Ответов никогда не было. Не знаю даже, доходило ли это все до адресатов.
   А в 1987 году на концерте Славы в Ростове-на-Дону я дал ему цветы и конверт, он сначала решил, что там деньги, не хотел брать. А потом, после антракта, он объявил чтобы я зашел к нему за кулисы. Через несколько дней он уже написал на мои стихи первую песню — "Любовь-река". У меня тогда крылья выросли. Он очень искренний, хороший человек, "звездной" болезнью никогда не болел. Помогает мне по возможности. За свой диск "Мадам", где было 10 моих текстов, мне заплатил. Вот продал нашу песню Казаченко за 1000 долларов, половину мне отдал. В другой раз продали ему же, Вадиму, другую песню, а он стал меня заставлять текст "упрощать", я его упрощал-упрощал, он еще просил: Малежик решил, что упрощать уже некуда, и вернул деньги.
      — Вы с ним друзья?
     —Не хочу записываться в друзья, нескромно это. Я к нему очень хорошо отношусь, он стал близким мне человеком, я очень ему благодарен. Без него как поэт-песенник я бы не состоялся.
      — А с музыкой у вас какие отношения?
    —Я с детства люблю петь. У меня абсолютный слух. Меня в молодости называли "магнитофон". Бывало, покажут по телевизору новую песню, на утро ко мне девочки пристают: перепиши слова. Я запоминал все с первого раза: и слова, и любую мелодию мог напеть по памяти. Вообще способности были. Я рисовал, пел, всегда писал стихи. Растратился только на житейскую суету, жизнь была такая неспокойная. Всерьез не занимался ничем... Первый раз начал петь, когда мы с пацанами сбегали из школы, шли на базар, в какое-нибудь многолюдное место, пели песни, у меня неплохо получалось, или на вокзале вещи помогали подносить, особенно военные после войны щедрые были, нам кидали медяки, и мы бежали первым делом покупать папиросы "Север" или"Прибой", были такие, самые дешевые.
   А после армии я поступил сразу в московский Литературный институт... Как-то раз, помню, мы втроем с товарищами получили литературные премии и поощрительные путевки в Вешенскую. Шолохова тогда не было, мы с его женой общались. Ну выпили, как водится. Взбрело нам в голову на санях покататься. Ночью угнали мы из конюшни тройку. И на этих санях по степи куражились да и заблудились. Пурга началась. Кони у нас распряглись, пытались мы их по очереди запрячь. И оказалось, что никто не может этого сделать — забыли... А мы же все деревенские, я в станице Кугаейской родился, с детства с лошадьми был. Мы тогда насилу выбрались. Казак нас по станице оглоблей потом гонял. Шумная история вышла, в институте стало известно. Мы Рубцову рассказали о нашем казусе. И так случилось, что мы все написали об этом стихи, а Коля написал пронзительное стихотворение "Я забыл, как запрягают лошадь".
   Проучился два курса, потом выгнали. Времена-то строгие были, 1974 год. Мы по пьянке стали куражиться, и я разбил бюст Лермонтова. Вообще много было причин, но это была последняя капля.
   Мне рассказывали, что Рубцов тогда исчез куда-то. На следующий день обнаружили пропажу всех портретов классиков из актового зала, разбитые бюсты. И Рубцов пропал. Его стали искать, долго стучались к нему в комнату, он не хотел открывать, потом появился на пороге пьяный, злой, а у него на стульях за столом — Пушкин, Толстой, Достоевский... Коля стоит, качается: Дайте хоть раз выпить с классиками, с настоящими людьми."
   —Вас вводили в музыкальную "тусовку" в Москве, представляли публике?
  — Зачем? На общих концертах Слава меня рекомендовал как "тот самый Юрий Петрович, что написал "Мадам". В семье Славы меня принимают как родного. Слава меня зовет жить к себе, в загородный дом. Но я не могу на старости лет менять все. И мама у меня здесь живет. Не уеду. Москву раньше очень любил. Подмосковье особенно... Однажды не выдержал, подъезжал к Москве, сошел под Загорском. Заблудился в лесу. Чудом вышел на избушку. По звуку. Хозяйка корову доила, знаешь, звук такой резкий, отчетливый, когда корову доят и струйки молока бьют в дно ведра.
   Студентами были — всю Москву обошли. Прекрасное было время, самое счастливое в моей жизни. В Сокольниках жили, на лавочках спали. Тогда еще пруды чистые были, на хлебный мякиш запросто карась ловился.
   А сейчас меня Москва пугает.
   Вот, к примеру, победила на конкурсе песня Газманова — "Друг познается в беде, дружба чиста как слеза". Похоже, это надергано из сборника пословиц. А можно написать: "Уехал друг и прохудилось небо, и выпал снег, а в комнате темно. Уехал друг—засохла корка хлеба, погас камин и кончилось вино". Здесь детали пронизаны болью, ощущением сильным, а не просто марш под "дружба чиста как слеза".
    — Это чье?
    —Неважно, это мое, просто не могу понять, как можно о святых вещах писать бездушным языком. Страшно, что люди привыкают к дешевке. Они, может, и знают о существовании Пастернака, Ахматовой, думают: "А потом вернемся — почитаем". Но это самообман. Дочка моих знакомых старательно записывает в альбом песни про "юбочку из плюша", в школе они это разучивают. Дети наши растут на суррогатах. Это не морализаторский пафос. Грустно просто. Они несчастнее нас, бездушнее, бесслезнее. Детей вообще жалко... У каждого есть своя берлога, моя состоит из любимых книг, любимой музыки (ДДТ, например, хороший ансамбль).А в двери мои, слава Богу, входят еще добропорядочные хорошие люди. Я не борюсь. Я пишу, тем и живу, лучшие свои строчки я написал в страшные для себя минуты.
   —Когда вы вышли на сцену в "России", чтобы читать стихи, вы замешкались сначала, видно, не зная с чего начать, а потом так просто, необычно сказали: "Здравствуйте, хорошие люди..."
   —Я люблю людей, все они хорошие, а я умею прощать.
   —Вы на заводе работаете, чтобы от людей не отрываться, быть в "гуще народной"?
   —Да нет, меня это в основном всю жизнь просто кормило.
   —Сейчас вы можете себе позволить не работать в литейке?
  —Нет, пожалуй. Так спокойнее. Хоть какой-никакой, а заработок (зарплата 70 тысяч рублей. — А.К.). Пока руки работают, я голодным не буду.
   —А бывает, что вы оплошаете, а мужички тогда снизу вам орут; "Эй, Петрович, тудыть тя..." ну или что-нибудь в этом роде?
  —А как же, все как у людей. Могут и послать или сказать: "Это тебе не стихи писать". Но я никогда не выпендривался, не отстранялся от них. Я там свой. Начальство даже терпимее ко мне относится, чем к другим. Чего греха таить, и я ведь запивался, прогуливал. Бывало. Теперь вот уже больше года не пью совсем. Если выпью чуть-чуть—на неделю запой, пока под капельницу не положат. А у меня сердце. Нельзя мне ни капли. Без нитроглицерина в кулаке, под подушкой не засыпаю — боюсь.
    У нас на работе есть очень интересные люди. Я часто поражаюсь их житейской мудрости, простоте решений.
   - Лермонтов когда-то увлекался теорией «натуральных людей», «детей природы». Вы тоже?
  —Но они действительно интуитивно   чувствуют суть вещей. Хоть многим не хватает образования, в конце концов это не их вина, многим не до учебы было. Просто каждому драгоценному камню нужна огранка, они ее почему-либо не получили. А так есть много талантливых, неординарных людей.
   —Что они о ваших стихах говорят?
   —Да не принято там обсуждать достоинства   слога. Они говорят: "Стихи пишешь, молодец", или: "Хорошо", или: "Ну-ну". Но это одобрение, молчаливое чаще всего, многого стоит.
   Только вот спиваются многие. Мне кажется, сейчас основное различие в судьбах людей заключается в разделении их на пьющих и непьющих... Но вообще осторожнее надо подходить к этому вопросу, а то объявляют борьбу с алкоголизмом, всякие антиалкогольные кампании всесоюзные проводят. Осторожнее надо. Все это так личностно, индивидуально, на самом деле.
   —Интимно.
   —Ага. Тем более в провинции. Располагает к злоупотреблению. Грустно у нас иногда.
  А со Славой Малежиком решили пока прекратить работу, зарабатываться стали, повторы пошли, надо перерыв сделать, отвыкнуть друг от друга, а потом на новой волне поработаем еще. Только вот одному в комнатке-то тоскливо, и завод стоит...
  P.S. КПА на днях заказ получил. В понедельник Петрович на работу вышел. Во время перекуров, небось, спускается теперь "альбатрос" на землю, неторопливо, с достоинством, мужичков слушает, курит. Мужики изредка сплевывают в чавкающую под ногами грязь, смотрят в небо: "Только бы дождь не пошел". "Это ничего, — говорит Петрович, — ничего, скоро весна, доживем, протянем, все будет хорошо..."

---

Наумова, Э.»Храни вас бог от этой бои, что переполнила меня…» [Юрий Ремесник – поэт, почетный гражданин города Азова] /Э. Наумова //Любушка. – 2000. - № 47 (ноябрь). – С. 4-5.

Какой он, наш земляк, известный человек, живущий среди нас?
Разный. Собственно, как и все мы. Вот каким мне довелось его увидеть.
В гостях у друга – спокойный, доброжелательный, ненавязчивый.
На презентации книги «Виват, мадам!2 – уверенный в себе маститый поэт.
В собственной квартире, отвечающий на вопросы – нервный, чувствительный человек.
Очень много курит.
В целом очень добрый. И несомненно романтик.
Впрочем судите сами.

- Юрий Петрович, заканчивается 2000 год, последний год II тысячелетия. Каким он был для Вас?
   - Этот год был для меня очень тяжелым. Буквально в первые дни наступившего года, 2 января, умерла мама. Ей было 84 года. Умерла незаметно, как уснула, чтобы не доставлять лишних хлопот своим близким людям. Мама много значила для меня в жизни. Ей я обязан своим рождением и воспитанием. Хотя в жизни бывало всякое: и порола она меня, и подзатыльники давала. Но в тяжелое послевоенное время она воспитала нас с сестрой не озлобленными на судьбу. Не жадными до благ, а понимающими.
   Помню, приютили мы как-то беженку с 2-мя детьми. Накормили ее, напоили, спать уложили, дали еды, хлеба в дорогу, а она ночью у нас в огороде картошку выкопала. Узнав об этом, мама сказала: «Ты знаешь, сын, не вини ее. Эта картошка им нужнее. Она о детях своих думала».
   После смерти мамы я долго, почти полгода, болел. Очень тяжелое воспаление легких. Думал, не встану. Но бог меня миловал. Во сне часто видел маму. Возможно, моя болезнь – это следствие ее потери. Я с детства был очень близок с ней, как будто связан невидимою нитью. Если заболевала она, в тот же день заболевал и я.

- Видимо, отсюда и идет Ваше преклонение перед женщиной, которое так явственно ощущается в Ваших стихотворениях?
   - Возможно. Я всегда боготворил женщину. Еще в юности я создал себе образ женщины, которой поклонялся – чистой и нежной. И стараюсь не разрушить его. Хотя бывало всякое. И меня бросало с небес на землю, когда случалось видеть грязь и пошлость со стороны женщины.
   И все же я считаю, что во всех ссорах и конфликтах виноват мужчина. Даже, если женщина изменяет ему. Значит, он ей что-то не додал, в чем-то ей плохо с ним было, а он не заметил этого, не почувствовал.Уже за то, что именно женщине, а не мужчине доверено такое божественное назначение, как рождение новой жизни, уже за одно это можно перед ней преклонить колени. В целом же отношение мужчины к женщине определяется поведением женщины.
   Вообще, когда меня спрашивают, что я больше всего ценю в женщине, я отвечаю: ее чистоплотность. И нравственную, и физическую. Поэтому не люблю сильно пьющих женщин. Ну не заложено это в женщине природой. Когда я вижу 16-летних девочек, которые пьют, курят, матом ругаются, я иногда просто теряю веру в возможность выхода России из тупика.

- Вы считаете, что Россия находится в тупике?
   - Конечно. Что мы наблюдаем сейчас в России? Идет явнаядебилизация общества. Самая читаемая в мире страна отказалась от книг. Я часто хожу по школам. Я пишу для них. И я вижу, как часто дети не знают элементарных вещей. Все, наверное, видели по телевизору в «Поле чудес», как 5-классник на вопрос Л. Якубовича «Кто Н.В. Гоголь – писатель или поэт?» ответил «Поэт».
  Молодежь имеет телевизоры, компьютеры, видики… А книг не читают. Не имеют ни на что собственного мнения. Самостоятельно мыслить не умеют. Беспомощные. Упрощенные… А жизнь упростить нельзя. Прийти в жизнь, чтобы пожрать, поспать? Для этого ли мы живем? Идет роботизация человеческой души.
  А клонирование? Наклепаем сотни людишек по образу и научим их убивать?.. Эти бесконечные войны! Учим божьи заповеди. Не убий! А потом благословляем на убийство. Я сам видел как священник размахивает кадилом перед строем солдат, идущих воевать. Весь мир ненормальный… За что мы воюем?
   Загрязняем реки, леса. Я помню, как Азовка кишела рыбой, а сейчас что? Это только за мою короткую в масштабах человечества жизнь так все переменилось. Как мы все загадили… Ведь что мы едим сейчас? Сохранился ли истинный вкус продукта?
    И природа мстит нам за это. Отчего глобальные катастрофы?
    Цивилизация жестко расплатится за технический прогресс. Она погубит сама себя.

- Так вы верите в великое будущее России?
   - Хотелось бы верить, но опыт подсказывает другое. У нас в России было два вида правления: монархия и так называемая демократия. Наша демократия плавно перетекает в анархию. Посмотрите, что у нас сейчас творится. Полнейший произвол. Свобода. Это, когда нет никаких обязанностей, никаких обязательств перед обществом, перед людьми, перед потомками. А при монархах (Петр Первый, Иван Грозный, Сталин) был расцвет государства.
   Выходит и перестройка не была нужна нашему государству?
  Перестройка – это революция, в которой пролилось масса крови. Посмотрите, газеты так и пестрят сообщениями об убийствах, грабежах, самоубийствах. А сколько людей просто так вымирает? Посмотрите данные хотя бы по Азову. Ни один Гулаг не погубил столько жизней, как перестройка. Десятилетия надо ее готовить, продумывая каждый шаг… но главный плюс перестройки – в свободе выбора. Раньше возможности выбора у нас не существовало.
   Да что теперь копаться в историческом дерьме? Мы 500 лет под монголами сидели. А почему? Да оттого, что каждый сам по себе. У нас любовь ко всему миру. А соседа по лестничной площадке или не знаем, или, хуже того, ненавидим.
   Юрий Петрович горячится, курит сигареты одну за другой и нервно расхаживает по комнате взад-вперед. Боль за русский народ, за его судьбу, за состояние общества в целом мучает его. Я меняю тему.

- Давайте поговорим о Вас. В 1945 году Вам было 6 лет. Война оставила свой след?
   - Войну я помню смутно. Отрывочно. Стоп-кадры… Хата, забитая солдатами, и своими и чужими… Черные степи птицы над степью… Почему-то немецкое кладбище. Березовые кресты с касками. Хотя береза на Кубани – дерево редкое, но крестов было много. А следы той войны, как раны, не затянулись до сих пор. Война выкосила добрую половину моего рода. Она забрала отца, двух дядей, а потом и отчима.

- В молодости Вы поездили немало. Где только не побывали. Почему осели в Азове?
   - Главная причина – большое количество родственников, живших тогда в этом городе. Легче было начинать. А если к этому прибавить изумительную природу, добросердечных, красивых, веселых и щедрых людей, то выбор оказался счастливым и благосклонным для моей судьбы.

- А почему КПА?
   - Безработица в те годы народу не угрожала. Сначала работал киномехаником в кинотеатре «Родина». Родилась дочурка, пошел на АОМЗ. Денег для семьи нужно было больше. Когда, после освоения продукции, стали резать расценки, перешел на КПА, да там и остался до пенсии, благополучно пережив с друзьями перестройки, и перекройки, и прочие смутные времена. Втайне горд, что выдюжил в Литейке, что не сломался. Люблю свой завод, его замечательных людей. Навсегда с ними и в радостях, и в горе.

- А когда начали писать свои стихи?
   - Стихи пишу, сколько себя помню. А вот самое первое записал в школьной стенгазете. Кто-то из газеты на Кубани прочитал его и опубликовал. Начал печататься рано. Но меня больше ругали. И я совершенно убежден, что это необходимо для таланта. Где сейчас те, кого хвалили? Их нет. Люди творчески не состоялись. А вообще это неважно, в каком возрасте начал писать. Возможно, долгие годы – копилось что-то в твоей душе, и выплеснулось много позже.

- Но все-таки, когда Вы стали ощущать себя поэтом? И что для Вас значит поэзия?
   - Поэзия – это состояние души. Помните у Тарковского? «Поэзия – меньше всего литература. Это способ жить и умирать». Поэзия – это то, что нельзя сказать прозой. Это энергия, которая вырывается из твоего сердца, ища выхода, потому что ей там тесно. Поэтому нельзя сказать, когда стал поэтом. Поэтом надо родиться. Вообще же поэт – это впечатлительный человек, остро чувствующий чужое горе. Благополучие и сытость – не для него. Счастливый поэт – это нонсенс…
   Огромное влияние на формирование его души оказывает Природа. Поэтому основная масса поэтов родилась и выросла в провинции, где человек далек от цивилизации, а предоставлен самому себе и природе: лесу, речке, небу, солнцу…

- Какие поэты оказали влияние на Вашу жизнь?
   - В русской поэзии - это В. Хлебников, С. Есенин, М. Цветаева, Б. Пастернак, А. Тарковский, Е. Евтушенко, Б. Ахмадуллина, Н. Рубцов, Б. Окуджава.
    В зарубежной – Ж.-П. Гарсиа Лорка, Гийом Аполлинер. Не знаю, какое влияние они на меня оказали, я просто их люблю.

- А из писателей кого любите?
   - Из русской классики самые любимые – Чехов и Достоевский. Пожалуй, никто, кроме Достоевского, так точно и пронзительно не открыл трагический смысл русского бытия. Разве что Мусоргский в музыке. Из современников – М. Шолохов, В. Астафьев, П. Проскурин.

- Когда-нибудь увлекались бардовской песней?
   - Бардовские песни могу петь с друзьями всю ночь напролет. Даже сейчас, в свои 60. Любимые барды – В. Высоцкий, Ю. Визбор, С. Никитин.

- Юрий Петрович, а было ли у вас предчувствие, что будете известным человеком?
    - В предчувствии и в судьбу я верю, но предчувствовать известность, как и запланировать ее, человеку вряд ли дано. Слишком большая зависимость в жизни от факторов времени, случая и уровня дарования. Да и не всегда и не всякая известность бывает самодостаточна. А тем более морально оправдана. Герострат тоже известен всем.

- С Вячеславом Малежиком Вас связывает тесная дружба. Близкие ли вы по духу люди? И что для Вас важнее – любовь или дружба?
   - Близкие ли мы люди? Да. Хотя по характеру, бытоощущению и привычкам – разные. Друзей в жизни не бывает много. Слава – верный, надежный, настоящий. Из тех, кто прошел испытание праздником, а значит, не покинет в беде. А сама дружба – это не только «И хлеба горбушку, и ту пополам», а самое главное – это понимание. Понимание твоих тревог, ошибок, слез и даже прегрешений.
   Что главнее – любовь или дружба? Две эти субстанции – как сиамские близнецы. Хвала Господу, что передо мной никогда не стояла такая дилемма.

- Насколько я знаю, Вы собираетесь уезжать в Москву? Насовсем или нет?
    - В Москву, если позволит здоровье, уеду года на два. Не более. Заработать немного деньжат. Спрос есть. Говорят - в Москву за песнями. А я в Москву – с песнями. Хватило бы времени. В Москве бываю часто. В этом году гостил у Славы 2 недели. Старую Москву люблю. Новую – не очень. Она стала циничней, пошлей, меркантильней.

- Какие у вас увлечения в жизни, кроме поэзии?
    - Увлекаюсь рыбалкой. Уверен на 100 процентов, что среди рыболовов-любителей редко встречаются недобрые, скаредные и бездушные люди. Надо же, сам себе комплимент сделал.

- Верите ли Вы в Бога?
   - В Бога верю, но веру свою не выставляю на показ. Просто в трудную минуту обращаюсь к Творцу за помощью. И, поверьте, чаще случается, что эта помощь приходит. А религия, я считаю, придумана в утешение народу.

- Считаете ли Вы, что одиночество – это неотъемлемая часть человеческого существования?
   - Помните у Чехова: «Мне нужно одиночество и время». Творческую личность одиночество посещает чаще. Можно быть одиноким в толпе, и на шумном пиру. Но одиночество как неотъемлемая часть человеческого существования не должна предполагать разобщенность, разъединение, атоматизацию людей, а тем более душевную депрессию.

- Давайте поговорим о любви. Название Вашего сборника стихов говорит само за себя: вся Ваша жизнь – в плену любви. Что она значит в Вашей жизни? Способны ли Вы влюбиться и сейчас?
   - Могу сказать, что сейчас, в свои 60 лет, я сохранил способность влюбляться. И слава богу! А если ее потерять, то зачем жить? Конечно, сейчас многое не так, как в молодости, но я хочу повторить одну прописную истину, сказанную великим русским поэтом: любви все возрасты покорны! И пожилой человек в красивой девушке видит красивую девушку, а не внучку или дочку. И греховодные мысли тоже посещают его…
   Что такое любовь? Это не обязательно постель. Это понятие огромное, многогранное. Любовь приносит в жизнь очарование, она создает в жизни определенную ауру, благодаря которой жизнь приобретает удивительный оттенок. Я бы даже сказал, что не сама любовь прекрасна, а ее преддверие. Влюбленность.Когда чувства обострены, когда все в мире кажется прекрасным. Что значит влюбиться? Это взволноваться! Можно влюбиться в жест, в затылок, наконец. Девушка поправила локон на затылке – а ты сражен…
  Хотя сейчас, по истечении лет, я начинаю ценить другое чувство, которое я назвал спасательным чувством. Я ставлю его выше л любви. Что в нем? Масса чувств. И уважение, и жалость, и бережное отношение к тому, с кем прожил жизнь. Ведь любовь не вечна. Любовь на поступки глупая и жестокая бывает, а спасательное чувство помогает жить и облагораживает те семьи, в которых оно присутствует.

- А может любовь – это болезнь?
    - В какой-то мере это болезнь. Но это болезнь, от которой нам, дай бог, не излечиться никогда.
   …ведь от любви и умереть не страшно,
    Страшнее жить на свете не любя.
   Я вновь как и раньше, когда писал эти стихи, утверждаю это. Хотя время переменилось. И на человека, сохранившего еще способность любить, смотрят, как на сумасшедшего.

- Почему же в Ваших стихах любовь – это всегда боль, печаль, тоска, мука? Где радость от любви? Полет, эйфория? Или таких чувств не было?
    - Почему же, были. Были, конечно. Только в такой момент стихи почему-то не пишутся.
   Вы знаете, когда я читаю Ваши стихи, я вижу, что в них постоянно присутствует чувство вины. Чувство вины за смерть друга. Чувство вины перед женщиной. За то, что любит. За то, что не любит. Откуда оно?
   Откуда? Не знаю. Возможно, чувство вины за все происходящее на земле изначально присуще поэту.Поэту, пишущему душой. Поэт тем и отличается от обыкновенного человека, что он за все чувствует свою вину.
    У меня вот кошка упала с 6 этажа, я подобрал ее, окровавленную… так я сутки провалялся дома от переживаний.
   Его, уже выздоровевшая кошка Маркиза сидит сейчас рядом в Юрием Петровичем, и он, слегка поглаживая ее по черной блестящей в отливом шерсти, спрашивает тихонько: «Да, Маркиза?» И она что-то мурчит ему в ответ. А я снова пытаю его вопросами.

- Но иногда, кажется, и простить нельзя. А Вы прощаете? Вы всегда были таким всепрощенцем?
    - Всегда. Еще с детства. Я никогда никого не бил. За исключением честного соперничества в бою на боксерском ринге. Я был чемпионом области по боксу среди мальчишек 13-15 лет. Ударить человека, унизить его – это выше моих сил.
   А вообще, вы правы, я – очень мягкотелый. Ругаю себя за это, но ничего не могу с собой поделать.Приходит ко мне какой-нибудь графоман, и я явно вижу, что нет у него таланта, а язык не поворачивается сказать ему об этом. И бормочу ему что-то несвязное. И ему от этого хуже, и мне. А вот не могу сказать…
    А иногда думаю: «Ну и пусть графоман. Если ему это доставляет радость, удовольствие, пусть пишет». Что правильнее – не знаю.

- Но существует же что-то, что Вы не можете простить?
   - Убийство. Я многое могу понять, оправдать. Но вот убийство простить не могу. Не имеет права человек решать жить или не жить другому человеку, брать на себя функции Бога. И не поддается такой грех покаянию. У нас многие так привыкли жить сегодня: сегодня согрешил, а завтра покаялся. И снова можно грешить. И так до бесконечности. Может, отсюда все беды Российские.

- Кстати, о России. В Ваших стихах я прочла стихотворение, посвященное мэру города Азова. Как вы относитесь к Певневу?
    - Хорошо. Это умный и порядочный мужик. По теплообеспеченности, снабжению электроэнергией наш город - самый благополучный в области. Это единственный мэр, которого уважает Малежик. А Слава в принципе не выносит чиновников. И я не вижу в городе альтернативы Певневу.
    Оппозиция-это всегда легко. Меня постоянно занимает вопрос, почему оппозиция, находясь в оппозиции, ничего не делает, чтобы улучшить нашу тяжелую жизнь. Она собирается все это делать только тогда, когда будет находиться у власти. Мне кажется, что это не совсем честно.

- В том же стихотворении, посвященном Певневу, вы пишете о себе: «Водку жрал...» Насколько я знаю, это присутствовало в Вашей жизни. Почему? Это болезнь? Или от горя? От любви?
   - Ну что ж, каюсь! Безо всяких оправдательных ссылок на болезнь, не удачную любовь, море горя и т. д. Если и мог чем оправдаться - это тем, что я - русский человек, а какой же русский не любит хорошо выпить.
       Ну, конечно, в некоторых ситуациях водка снимает стресс, становится легче. Я находил в этом забвение, способность уйти от проблем. Но приходит время и понимаешь, что это - вред. Я понял это 2 года назад и теперь совсем не пью. И знаю, что не буду. Внутренне уверен в этом. А вот бросить курить не могу...
   Вообще же алкогольная зависимость существует, и это страшная вещь. А творческие люди, как наиболее уязвимые и эмоциональные, подвержены ей в большей степени. Хронические алкоголики - Блок, Есенин, Высоцкий, Башлычев. Очень трудно избавить человека от алкогольной зависимости. Все мы знаем, как мучился Владимир Высоцкий.

Мой возраст - усталая стая
Когда-то безоблачных дней...
Все больше я жизнь понимаю,
Все меньше я знаю о ней...

- Это Ваши стихи. Что Вы поняли о жизни?
  -    Я мучительно обдумываю свою жизнь. Оглядываюсь. Обидел, может, кого.
   Дерево посадил... Срубил свой дом судьбы... Грешная мысль: «Умру, а люди потом вспомянут ли добрым словом. Или осудят?
  Меньше думаешь о суетном. Больше о вечном. Поэтому смешной кажется чрезмерная суета вокруг денег. Не это главное в жизни.
    Главное - уметь прощать. Это очень горькая и важная наука. «Не суди, да не судим будешь». Можно и не добиться чего-то в жизни, но умереть человеком. Не так уж это и важно, чего ты достиг. И генералы бывают глупые и грубые. А простые люди - благородные и интеллигентные. Я знал одного такого. Он при женщине никогда грубого слова не сказал, не заматерился. А работал истопником в котельной.
    Жизнь проходит. И рано или поздно заявится эта старая кочерыжка Смерть. Лучше бы, конечно, попозже... Что она для меня? Последний возглас удивленья? Я - фаталист, я верю в судьбу, веепредначертанность. Кстати, Слава Малежик тоже.

- И все-таки, счастливы ли Вы?
  - Как человек я счастлив. По-моему, счастлив любой человек, кому довелось родиться. Ведь что определяет счастье? Эмоции. Богатство чувств. Счастье - проснуться утром и увидеть   —   небо. А непрерывное счастье опасно также как переедание. Оно скучно. Именно контрасты создают оттенки, полутона в жизни. Можно ведь быть счастливым и в тюрьме, на нарах, и на войне...       
    А вообще, мне не хотелось бы, чтобы мои слова воспринимали, как истину в последней инстанции. Все в жизни субъективно. Я могу считать так, а для кого-то это совершенно иначе. Я бываю перегружен эмоциями. И я имею право на ошибку. Я - обычный грешный человек.

- 17 ноября у Вас день рождения! По гороскопу Вы - Скорпион. Это сильный характер.
   - В отношении меня это сомнительно. А, может, я - просто исключение, подтверждающее правило. Впрочем, во мне есть запальчивость, упрямство, гонор, кураж. Если я полез в бутылку, то лезу до конца, даже тогда, когда уже и сам знаю, что не прав.

- А как Вы вообще относитесь к астрологии?
  - К астрологии как к науке отношусь с уважением. Влияние планет на нашу жизнь бесспорно. А вот в астрологические календари заглядывать боюсь, как и читать медицинские журналы. Сразу же обнаруживаешь в себе симптомы всех болячек.

- Какую азовскую газету читаете чаще всего? Какую любите? Где хотели бы быть напечатанными?
   - Стараюсь читать все азовские газеты, хотя и многовато их на наш небольшой городок. Какую газету люблю? Вопрос провокационный. Пожалуй, к «Новой Азовской» и «Приазовью» отношусь более трепетно и внимательно. Там работают мои друзья. А печататься хотел бы там, где этого тоже искренне хотят.

- Что Вас связывает с газетой «Любушка»?
  - Любовь. Мне кажется взаимная. Газета - молодая, многообещающая. На данный момент - самая фотогеничная.

- Юрий Петрович, спасибо Вам большое за интервью. Мы поздравляем Вас с днем рождения. Желаем Вам всегда находиться в плену Любви, ибо, когда мы любим, тогда есть и силы, и здоровье, и творить хочется. Творческих успехов Вам во всем.

---

Юрий Ремесник: «Поэзия – это неиссякаемая тема разговора»: интервью Аллы Ивахненко с Юрием Ремесником //Любушка. – 1999. - №19.

   Как часто бывает: проходят годы, сменяются поколения, а об ушедших временах и людях, живших тогда, вспоминают, когда речь заходит о талантах и гениях тех лет. Я думаю, что и о нас не забудут, хотя бы потому, что нам посчастливилось жить и общаться с Юрием Петровичем Ремесником.
   Позволю себе вспомнить первую встречу с ним.
  Я шла и думала: «Популярный поэт, Какой он? Какой его уклад жизни, его быт? Как он встретит меня...?» Познакомившись с ним, пообщавшись, я былапросто потрясена его скромностью, гостеприимством и почувствовала на себе, что значит, когда говорят: «У него аура добра».
   Я не пишу стихов, поэтому мое общение с Юрием Петровичем отличается от тех, с кем его объединяет поэзия или годы дружбы, но поверьте, это, действительно, одни из самых приятных минут в моей обыденной жизни.
   Этот, 1999 год, для Юрия Ремесника памятный и юбилейный. Юбилейный потому, что 17 ноября Юрию Петровичу исполнилось 60! А памятный, потому что вышел сборник его стихов, песен, романсов «В плену любви». В Азовском краеведческом музее открыт стенд, посвященный Юрию Петровичу, и, совсем недавно ему присвоено звание Почетного гражданина города.
   - Юрий Петрович, подведен, как бы итог определенного отрезка жизни. Что вы ощущаете?
  - Я благодарен всем азовчанам, что не по рангам и не по чинам решили присвоить это почетное звание мне, простому человеку. Но я испытываю ощущение с одной стороны того, что я не заслужил такого звания, а с другой - люди оценили мой маленький вклад в культуру жизни города. А еще такая заслуга стимулируети душу, и судьбу в целом.
   - А что читал в детстве Юра Ремесник, на какой литературе воспитывался? И кто сыграл самую главную роль в формировании вашей личности?
  - Самую главную роль в моей жизни сыграла Мама. Она подарила мне жизнь. Она воспитывала меня и сестренку. Жизнь у нее была нелегкая: и мужа в войну потеряла, и носило нас по России. Но наша мама, Раиса Денисова, всегда была с нами, растила, вкладывала в нас всю душу. Я благодарен ей за все. Мама для меня всегда была и есть центром реабилитации, скорой помощью, судьей, ангелом Хранителем.
   Что я читал в детстве? Где-то в классе 4-ом или 5-ом впервые прочитал «Войну и мир», многого, конечно, не понял тогда. На формирование моих литературных вкусов, как и на воспитании в целом повлияла моя мама - преподаватель русского языка и литературы.
   Любил и люблю Толстого, Шолохова, Чехова, Гоголя. Помню, как впервые прочитал гоголевский«Вий» и решил испытать себя «на темноту».
   Позднее открыл для себя Проскурина, Астафьева, Айтматова, Шукшина.
   А поэзия - это ... это для меня неиссякаемая тема разговора. Помните слова А. Тарковского:   «Поэзия   - меньше   всего литература, - это способ жить и умирать!»
   Читал и читаю Лорке, Евтушенко, Есенина, Пастернака, Тарковского, Пушкина, очень близок мне Лермонтов... Помню какое я пережил потрясение; прочитав «Завещание сыну» Киплинга. Я могу о каждом поэте и писателе говорить долго, все они имеют место в моей душе и судьбе.
   Многие произведения перечитываю по несколько раз. И каждый раз открываю для себя какие-то глубины и вершины. То, что раньше было неясным или незначительным - понимаешь иначе.
  -  Интересно ваше мнение на все споры и дискуссии, связанные с творчеством Михаила Шолохова...
  -  Мне даже не хочется доказывать гениальность Шолохова. Я всегда восхищался и его романами и «Донскими рассказами». Каждый рассказ - новелла, как в поэзии - одна строчка - целый роман. Я никогда не верил в тот бред, что он не автор своих романов, но теперь найдены рукописи, и справедливость восторжествовала!
   -   А почитывает ли Юрий Ремесник так называемую «легкую» литературу?
   -   Детективчики почитываю. Хейли, Сименона, Кивинова .. Нравятся те вещи, где четко выделен жанр - есть тайна, интрига, краткость фраз.
  -   Какое место в вашей жизни занимает музыка?
  -   У меня в детстве кличка была «Магнитофон», потому что мгновенно запоминал (не только стихи) мелодии, и мог их воспроизвести. Слух у меня стопроцентный.
   Музыка   со мной всю жизнь. Все стихи писались под мелодии. Мелодии радости и грусти, мелодии ветра и дождя. Они вышагивались по вечернему Азову. Мне это Богом дано.   Образы возникают сразу, вроде   бы   для кого-то из ничего. Обычная хибара, - ее крыша - платок старушки, старые окна и ставенки - глаза... Смотрю на опавшие листья - они лежат, как ладони... Я этим живу. Все имеет свою мелодию. Если поймаешь удачный ритм, все происходит само - возникает и рождается стих.
   -   Я слышала, что в следующем году выйдет в свет книга молодых поэтов Азова. Расскажите об этом.
   -   Да, действительно, такая книга должна выйти. Молодых талантов у нас много, поэтому с уверенностью (т.к. я председатель комитета) могу сказать - графоманов в ней не будет.
   - Газета наша семейная, на ее страницах мы много пишем о воспитании молодежи и ведем бесконечный спор: что же играет самую важную роль в формировании личности ребенка: генетика, воспитание или на все воля Божья. Ваше мнение?
   - В жизни все не просто. Бывает в профессорской семье вырастают моральные уроды, а в семье бандитов или гулящих, пьющих родителей - порядочные, люди с высоким менталитетом. В наше время генетика отошла на второй план. Хотя отрицать генетический код нельзя.
    Наше время, конечно, сложное. Очень развито стадное чувство. А, может быть, это просто защитный слой - протест против жизни обществу. Куда не глянь, сплошные тусовки, напоминающие пир во время чумы.
    Возвращаясь к вопросу. Самым главным считаю среду и самовоспитание. А еще надо помнить, в ребенке закладывается все до 5 лет.
   -   Как то вы сказали, что всегда надо верить в хорошее. Верить в чудо. А в какое чудо вы верите?
  -   Верю, что в России все будет хорошо! Не зря столько сказано и написано о русской душе. У нас есть и слой самозащиты. Наш народ никогда не ставил материальные блага во главе угла. Даже богатые люди порой тоскуют по тем временам, когда были общежития в хорошем смысле этого слове, когда радость и горе все делили вместе.
   Мир стал более программированный, бездушный. Ярко выражена дебилизация. Общий уровень культуры и образования падает. Это кому-то выгодно. Ведь дебилами легче управлять. Это мое субъективное мнение. И все же я верю, что все измениться в лучшую сторону. Надежда на университетскую молодежь. Ее нельзя терять - она наше будущее. Я верю в человеческую душу.
    - А если бы вам предложили безоблачную жизнь за границей, вы бы уехали?
   - Я бродяга по натуре, куда меня только жизнь не забрасывала! Побродить, увидеть, ощутить - да, но не жить. Как можно жить на чужой земле, как можно покинуть могилы предков...
   - Профессор филологических наук Кубанского и Ростовского университетов, лауреат Пушкинской премии, жесткий литературный критик Владимир Федосов провел исследовательскую работу ваших произведений. Вот отрывок из его резюме: «Стихи Ю.П. Ремесника эстетичные, содержательные, яркие и талантливые. В них отражена современная жизнь во всех ее многообразиях... Удачные метафоры, образы, сравнения, звукоряд...»
   - Как много для вас значит высшая оценка вашего творчества таким человеком?
  - Конечно, это приятно. Но не менее приятна оценка моего творчества азовчанами. А что касается научного подхода к стихам, мне это чуждо. Когда рождается стих, он идет от души и из души, я не думаю тогда о ямбах и хореях.
   - Юрий Петрович, наш творческий коллектив поздравляет Вас с 60-летием! Пусть сбудется все, о чем Вы мечтаете. Живите долго-долго. Да хранит Вас Бог!

---

Хидекель , Б. «Я вам не все заветное сказал»: Юрию Ремеснику – 69 лет / Б. Хидекель //Азовская неделя. – 2008. - № 46.

  В древнем Азове на улице имени главного поэта России А. С. Пушкина живёт ещё один поэт России. Горожане и жители Приазовья зовут его коротко и просто: «Петрович», «наш Петрович». Сам поэт признаётся: «Я отчество своё берёг, как знамя». Вот и стало оно почти именем его, а заодно и поэтическим знаменем земляков, влюблённых в его творчество. Наверное, это и есть свидетельство признания, - когда без имени и фамилии всем понятно, что речь идёт о Юрии Петровиче Ремеснике. 
  Задолго до личного знакомства с ним лучи его таланта как минимум дважды успели меня коснуться. В далёких шестидесятых в местной газете увидел в поэтической подборке среди других авторов новое для меня имя - Юрий Ремесник. И стихи его. О чём они, уже позабылось, а впечатление чего-то ослепительно яркого, неожиданного впечаталось в память навсегда.
   Тогдашнее моё состояние можно определить как шок от счастливой встречи.
  Примерно в ту же пору в одной дружеской компании услышал чудесную песню, такую тёплую, сердечную с лёгкой грустинкой, полную доброго юмора. Были там такие строчки: «Ты стираешь платье, босоногая, /Я стою, дыханье затая, / Волосы твои я в мыслях трогаю / И целую мысленно тебя». И припев: «Река-речонка, милая девчонка, / Я прихожу к тебе издалека, / А утки: кря-кря-кря: Что ж ты ходишь, парень, зря...» и так далее.
   Песня настолько обаяла, что захотелось записать её слова. Считая её народной, перерыл в поисках песенные сборники, но ни в одном не встретил «милую речонку». И только года два назад от близкого друга Ремесника узнал, что именно Юрий Петрович и сочинил её.
   Сколько маститых и достойных поэтов, как о невероятном счастье, мечтают о том, чтобы хоть одного из рождённых ими поэтических младенцев народ удочерил/ усыновил, признал себя их родителем и автором. А тут какой-то зелёный юнец 18-19 лет отроду - кому взбрело бы в голову называть его тогда по полной форме - Юрий Петрович - играючи написал стихи. Молодёжь Кубани и Дона запела их на студенческихсельхозработах, у туристических костров. Первоначальный текст оброс множеством вариантов, как и случается с песнями, когда они становятся органической частью фольклорного творчества. А выглядел автор тогда совсем мальчишкой - гораздо моложе, чем на фото в сборнике «В плену любви». Впрочем, до этого московского издания было ещё так далеко. Учёба в Литинституте ждала его. Правда, после второго курса он оставил вуз. Открыл для себя, что далеко не всё, что стихи,- это поэзия. Институт может помочь в освоении ремесла стихосложения, а переплавить стихи в поэзию можно только, окунувшись в живую жизнь. Он предпочёл учёбу в университетах жизни. Юношей исколесил едва ли не всю огромную страну. Тянул биметаллические телеграфные кабели к китайской границе, строил Бухтарминскую ГЭС, поднимал телевышку в Тобольске, служил на Каспии в Морфлоте, возводил Атоммаш в Волгодонске, мыкался по общагам, вкалывал 15 лет в чугуноли-тейке Азовского завода кузнечно-прессовых автоматов. Своим товарищам по горячему цеху посвятил цикл стихов «Литейка», куда вошли такие жемчужины, как «Утро», «Крановщик», «Джоконда из литейки».
   Вообще тема труда - одна из сквозных в его поэзии. Он любит и понимает простых людей-тружеников и гордится тем, что они считают его своим. А для поэзии из своего поучительного опыта извлёк важнейший урок: «Я понял, что обычная работа - в основе всех событий на Земле».
   Не всякий философ - поэт, но совершенно определённо, что каждый подлинный поэт - философ. Только мудрость и прозрение даются ему не размышлениями в тиши уединения, а горькими беспощадными столкновениями с жизнью. Он шёл трудным путём, оступался, падал, но сумел подняться, что удаётся только людям сильным. Как мудро заметил И.А. Крылов, «орлам случается и ниже кур спускаться, но курам никогда до облак не подняться». Юрий всегда в постоянном мучительном поиске таких слов, «чтоб были нужными, как хлеб, и добрыми, как руки мамы». Это главное, чего он требует от себя и своей жизни.
    Пройдя все испытания на прочность, Юрий Ремесник стал нравственным ориентиром для многих, кто знает его. Сегодня Юрий Петрович - член Союза писателей России, основатель и руководитель литературного объединения в Азове, которое по решению его участников называется «Петрович». Песни на его слова звучат в исполнения Я. Евдокимова, Л.Долиной, Е.Семёновой, но больше всего в исполнении В. Малежика. Их встреча стала в буквальном смысле судьбоносной для обоих. Как будто по Платону: две половинки души нашли друг друга. Как постоянно звучащий колокольчик, он напоминает ему самому и его подопечным: «Не забывай, прилежный ученик,/Стихи писавший донорскою кровью, / Поэзия - почти предсмертный крик,/ В гортани, переполненной любовью». Да, у песен Ю.Ремесника завидная судьба, как и у той давней, первой, -их поют, они радуют. Но лишь по недоразумению его можно считать только поэтом-песенником. Есть песни на стихи и С.Есенина, и Н.Рубцова. Ю.Ремесник, как и они, просто поэт. Без всяких сужающих объём этого понятия приложений - приставок. Поэт оригинальный, очень искренний и правдивый. Ему дорого то, что он является коллегой по перу и ровесником по эпохе таких полярных столпов современной российской поэзии, как Евгений Евтушенко и Иосиф Бродский. О чём и говорит в своих сборниках «В плену любви» и «Я с вами поделюсь». Даже перед такими взыскательными судьями Петрович достойно выглядит со своей любовной лирикой. Он - вечный пленник и рыцарь любви: «Претят моей душе и званья и чины,/ Поскольку знаю - выше нет награды!/ Чем девочка из сказочной весны./Чем женщина, что в зимний полдень рядом».
   Его любовь жертвенна и самоотверженна: «И уличив тебя в измене,/ С больною памятью в груди,/ Я всё же встану на колени / И тихо выдохну: «Прости!».
   В посвящении Б.Ахмадулиной Ю.Ремесник назвал себя «тихим поэтом из провинции». Но тихий не означает слабый. Тишина скрывает глубину. А иной шёпот слышнее громоподобного крика «Воды глубокие плавно текут». Не Пушкиным ли сказано это?
    Юрий Петрович - почётный гражданин Азова. Своё почётное место есть у него и в нашей поэзии. Ему -69. Но ни на какую пенсию из поэзии он не собирается уходить. К семидесятилетию готовит сборник новых стихов. Как он его назовёт, наверное, и сам ещё не решил. Но несомненно одно: это будет, как и всё творчество Петровича, гимном любви к жизни, людям, городу.

---

Чекалин, С. «Жизнь моя – посевы и жнивье» [обзор творчества Ю. Ремесника] /С. Чекалин //Приазовье. – 1994. – 7 декабря. – С. 5.

  В газете уже сообщалось, что 13 ноября состоялось празднование 55-летия нашего талантливого земляка, поэта Юрия Петровича Ремесника, который вот уже на протяжении четырех лет сотрудничает с известным певцом и композитором Вячеславом Малежиком. В тот же день приехавший из Москвы Малежик дал в честь своего друга и соавтора два больших концерта в ГДК, на которых состоялась презентация компакт-диска «Мадам».
   Многие азовчане побывали на этих концертах…
   А я решил сделать небольшой обзор творчества Ю. Ремесника, попытаться поглубже заглянуть в поэтическую стихию его строк, войти в художественную мастерскую этого прекрасного поэта и человека, поскольку знаю, что критики не часто баловали его своим вниманием. И еще надеюсь, что это, возможно, вызовет больший интерес читателей к стихам Юрия Ремесника.

И глупо винить эпоху,
Тем паче судьбу и рок,
Я сам себя на Голгофу
Неистовых чувств обрек.
(Ю. Ремесник)

   Мне кажется несправедливым, что творчество Ю. Ремесника зачастую ассоциируется только с именем Вячеслава Малежика, и что у многих создалось впечатление, мол, Ремесник исключительно поэт-песенник. Впрочем, ничего обидного здесь нет. Однако, я хочу вспомнить В. Высоцкого, который даже обижался, когда его называли бардом, исполнителем авторских песен. На это он отвечал своим друзьям: «Я поэт». Вот и Юрий Ремесник, как мне кажется, прежде всего, поэт, преисполненный большой любовью к ближнему, всегда готовый активно откликнуться на чужую боль. Чего стоят только эти строки! Стихотворение небольшое, поэтому привожу его полностью:

Блаженный дар –
За всех скорбеть,
Болеть за всех душой ранимой.
Мне даже собственная смерть
Не так страшна, как смерть любимых.
Я с каждым близким уходил
Из жизни, горем обессилен,
Выходит те, кого любил,
Мне сокращали путь к могиле.
И я б давно угас в глуши
Всепоглощающей печали,
Когда б при жизни часть души
Они в моей не оставляли.

   Вообще готовность к самопожертвованию звучит во многих его стихах. И это далеко не поза, это внутреннее состояние, веление души, нравственное самосознание. Или вот другие строки:

Мой возраст – бессонная вьюга,
Заструги в нелегкой судьбе.
Все больше болею за друга,
Все меньше пекусь о себе.

   Есть так называемые философические поэты, мудрствующие, склонные к этакой метафизике. Ю. Ремесник не таков. В «серьезных» стихах он идет именно от философского и даже трагедийного начала. Это трудная поэзия. Каждая строка в ней как бы дышит предчувствием того неумолимого, рокового прощания с Природой. И как он здесь похож на А. Прасолова, замечательного, с напряженно-философской интонацией, трагической струной поэта:

Мать наклонилась,
но век не коснулась,
Этому, видно,
еще не пора…

У Ремесника другой ритм, но внутреннее чувство приближения ЭТОГО соединяет их.

Жизнь моя – посевы и жнивье,
Словно жизни будущей предтеча.
Отчего так рано воронье
Черным крепом обрамляет вечер?
Женщина спугнет зловещих птиц
И, скрывая жалость, улыбнется.

   Чем больше читаю стихов Ю. Ремесника, тем все ближе подхожу к мысли, что это поэт неординарного дарования. И как жаль, что все его стихотворения не собраны воедино. Просеяв их, можно было бы составить хороший сборник.

О дар, проклятый и великий,
Дар, непонятный для других…

   С таким обостренным чувством совестливости, каким обладает Ю. Ремесник, нельзя не уйти от самобичевания, поисков внутри себя какой-то вины, который, собственно, у него и быть не может, потому что в добром, отзывчивом, сострадающем сердце никогда не могут прорасти ростки зла. Оно готово любить и простить любого. Тогда почему же «Чужой виной себя казнить, так безрассудно сердце мучить…», если

Я прощу вам любое злословье,
Все обиды от вас я стерплю.
Всепрощающей смертной любовью
Я вас, милые люди, люблю.
Или в стихотворении посвященном матери:
Пощади меня безответного
И не плачь по моей судьбе.
Если есть во мне что-то светлое –
Это, мама, любовь к тебе.

   И лучших слов здесь не найти, нет ни одного лишнего, каждое пронизано сыновней любовью.
  В иных стихах Юрия Ремесника слышится рубцовское начало или есенинские мотивы, все то, что рождено сердцем, прочувствовано памятью лет, чередой долгих раздумий и возвращением в прошлое, которое уже предстает в каком-то теплом, лирически-грустном настроении, в картинах несколько ностальгических, но таких откровенных, открытых… и глубоко печальных:

Наш сельский дворик
горемычно пуст,
Ослепли окна
в постаревшей хате,
Лишь у калитки стынет
снежный куст,
Устало ветки утопив
в закате.
Как в сон тревожный
сумрак окунусь,
Пытаясь горький миг
переиначить,
И буду ждать, и снова
не дождусь,
Прижмусь к стене
холодной и заплачу.

   Вот видите, как можно тонко и оригинально писать, используя самые обычные слова, самый что ни на есть традиционный размер, добиваясь при этом удивительной образности, поэтической, художественной правды. А взял я эти строки из первого его сборника «Живая вода», вышедшего в 1977 году. И потому не случайно Даниил Долинский в предисловии к нему писал: «Пусть не покажется это сказанным слишком громко по отношению к молодому автору, чью книгу держит сейчас в руках читатель. Юрий Ремесник – поэт!». Но мне сейчас непонятно почему такой довольно известный сочинитель как Д. Долинский, и вдруг признает лучшими в книге Ремесника следующие строки:

Как переполнено мгновенье
Листвою, солнцем, синевой!
Меня мгновенье удивленья
Коснется свежею щекой.

   И добавил: «Лучшего эпиграфа к тому, что пока создано автором, на мой взгляд, и быть не может».Ну, это «на ваш взгляд», а на наш – это ученические, подражательные, вторично-литературные строки, слабая копия некоторых стихотворений, например, Е. Евтушенко. Впрочем, как говорится, на вкус и цвет…
  Что меня всегда поражает в стихах Ю. Ремесника, так это умение говорить и мыслить парадоксально, сталкивая противоположные семантические структуры, поэтические символы и формулы. В результате создается эффект неожиданности, резкого перехода из одного качества в другое, и тогда рождается образ, проступает яркая, оригинальная мысль.

На цыпочках,
взволнованно дыша,
Придешь ко мне,
шурша мануфактурой,
Ах, черт возьми,
и вправду хороша,
Но, Господи, прости,
и вправду – дура.

   Ну как тут не заметить четко продуманную антитезу, обыгрывающую два противоположных понятия, две взаимоисключающие смысловые формулы: «Ах, черт возьми…», «Господи, прости…» И далее «и вправду хороша» - «и вправду – дура». Именно в этом противопоставлении, антонимичности и есть достоинство стихотворения, тот самый смысловой эффект неожиданности, говорящий о парадоксальности поэтического мышления автора. И, конечно же, это не случайность, а сознательный, продуманный шаг, художественный прием, с целью создать поэтический образ, запоминающуюся метафору.
   Такие строки действительно запоминаются, тем более что они написаны профессионально. А как кстати здесь «шурша мануфактурой», не платьем – «мануфактурой». По этому же принципу построена и концовка стихотворения:

Всю жизнь ношу тебя я
на руках
И вдоволь не могу
налюбоваться.
И счастлив, что остался
в дураках.
Ума хватило в дураках
остаться.

   Много еще можно говорить о поэтических приемах, тропах, которыми пользуется Ремесник, но у нас не урок литературоведения. И все-таки не обратиться к некоторым просто не мог. Мне кажется. Было бы замечательно, если бы преподаватели азовских школ вместо, предположим, Самойлова или того же Евтушенко, будут хоть иногда использовать, так сказать, «местный материал», цитируя и разбирая на уроках удачные строки нашего талантливого земляка, поэта Юрия Ремесника.

---