ДОНСКИЕ КАЗАКИ В ПРОШЛОМ И НАСТОЯЩЕМ

Горобец Виктор Мефодьевич

Из жизни наших предков

Воспоминания старого казака

Каждый казак обязан помнить о той миссии, которая возложена на него Господом. В трудах ли, в буднях ли, в праздниках, в войнах ли, мы служим Господу через служение народу своему, России и всем людям, и только так понимаем смысл своего пребывания в этой жизни.

Пришёл казак к знакомому казаку по делу. Войдя в дом, не разулся, не снял головной убор, не перекрестился на образа, сразу начал разговор. При беседе употреблял грязные слова. Скажите, может ли такой «казак» научить своих детей и внуков православию, нашим обычаям, традициям? Конечно, нет. Казак ли он?

В станице Гниловской Области войска Донского всегда соблюдалась строгость в отношении реки Дон и нашей земли. Казак никогда не плюнет на землю, ибо он знает, что земля - наша кормилица. К Дону было трепетное отношение. Известен случай, когда иногородний плюнул в воду, так его казаки станицы поставили на колени в воду и заставили читать «Отче наш».

Когда рыба в Дону шла на нерест, даже колокола не звонили.

Дома, в быту, в казачьей общине казак должен соблюдать свои обычаи.

Входя в любой дом необходимо сказать: «Мир сему дому». Хозяин, если он православный, отвечает: «С миром принимаем». Кладёт на себя крестные знамения при наличии в доме иконы, если иконы в доме нет, это казака уже должно настораживать, а свой ли это человек? Затем здороваться: «Здорово дневали»! (или «ночевали», в зависимости от времени прихода). Хозяин отвечает: «Слава Богу».

Даже внуки в семье должны говорить по-казачьи, дети и должны знать основные молитвы. Утром, натощак, дети должны принимать святую воду с просвиркой, а до этого прочитать молитву: «Господи Боже наш, да будет дар Твой святой и святая Твоя вода во оставление грехов моих, в просвещение ума моего, во здравие души и тела моего, в покаяние страстей и немощей моих. По милосердию Твоему молитвами пречистой твоей матери и всех твоих святых». Святую водичку нельзя пить, если изо рта пахнет табаком, вином, луком или чесноком. Употреблять воду приблизительно в количестве 50 г.

Детям и внукам крайне необходимо рассказывать о казачьем народе, о его героях, о казаке - воине, защитнике земли своей, отечества.

Горобец Матрена Григорьевна - кубанская казачка, урождённая станицы Бриньковской Екатеринодарского края, девичья фамилия - Желинская. Её дочь звали Горобец Февронья Фёдоровна, мой дед - Горобец Роман Фёдорович, 1901 года рождения, мой прадед - Горобец Фёдор Демьянович - кубанские казаки.

В 1937 г. моего деда Романа Фёдоровича с домочадцами комиссары выслали с Кубани в Сальские степи как зажиточных казаков - классовых врагов. По прибытии в станицу Андреевскую Дубовского района Ростовской области, с детьми и стариками определились сами в заброшенном ветхом сарае. В этом же году умер мой дед Роман от ран, полученных в войнах. Вскоре от голода померла и моя бабушка Александра Ивановна - мать моего отца Мефодия Романовича. Моему отцу было только 12 лет отроду, а его брату, моему дяде Александру Романовичу -10 лет.

Горобец М.Г. - моя прабабушка, - прожила 92 года, память у неё была феноменальная. В таком возрасте она садилась на баркас, ставила сети раколовки на р. Сал. Мы жили в одном дворе, там стоял флигель, построенный отцом, саманный, 2-х комнатный домик, где я жил с бабушками. Жили мы при станице Андреевской на берегу р.Сал, примерно в 2-х км. от центра станицы, где я, Горобец Виктор Мефодьевич, и родился.

Жили мы в станице Бриньковской. Это была большая и красивая станица. В семье было 12 детей, имели свой дом - большой курень под железной крышей, по тем временам редкость, имели большое подворье и хозяйство.

Жили хорошо, трудились все, включая детей. Все мужчины несли государству службу с 18 лет, а то и раньше. Охраняли и защищали от набегов кавказцев станицы и хутора окраины Империи. Казаки станицы участвовали во всех войнах по всему Кавказу, и не только.

Как-то бабушка рассказала мне интересную историю из своей жизни. В станицах Кубани был такой обычай: когда возвращались наши казаки с войны, с походов с пограничной линии, их встречали жены или матери, или сестры, это было обязательно. Встречали за околицей станицы. О прибытии казаков извещал бой колокола местной церкви или посыльный. Каждого казака встречала жена. Если казак ещё не был женат (что было крайне редко), то встречала мать или сестра, а на подводах везли раненых и погибших, если это было не далеко. Жена обязана была выйти за околицу станицы встретить мужа, взять лошадь за поводок и вести её во двор, а муж сидел в седле, сходил с коня только во дворе куреня, обнимал жену, здоровался. Жена спешно уходила в дом, а казак рассёдлывал коня, поил водой, сыпал ему зерна, обводил беглым взглядом подворье и спешно шёл в дом, где был накрыт стол, и все родственные души стоя встречали казака. Так случилось, что я не смогла выйти за околицу и встретить своего мужа Фёдора. Женщины разобрали своих мужей, детей и т.д., а мой Фёдор, огорчённый, слез с коня и пошёл по станице сам с конём домой. На его пути повстречались старые казаки, сидевшие на завалинке куреня, и пригласили его к себе в круг. Успокаивали его, что мол, жена захлопоталась по хозяйству и не слышала бой колокола, али захворала. Угостили деда с его дальнего похода, и он пошёл домой, ведя коня за уздечку. Шёл по станице, качаясь и играя свою любимую песню. Местный патруль при станице забрал деда и посадил в кутузку за недостойное поведение. Коня привязали к стойке, напоили водой, положили сена. Я, когда смогла, побежала искать мужа.

Оббегав станицу, уже изнемогла от усталости, и тут услышала играющий духовой оркестр, поняла, что там мой Фёдор. Он протрезвел в холодной кутузке и понял, что его арестовали. Стал стучать в дверь, часовой спросил: «Что надобно?». Фёдор потребовал начальника караула, пришёл офицер, часовой открыл двери, и начальник караула увидел казака в распахнутой шинели, а на гимнастёрке Георгиевский крест. Офицер начал извиняться и просил казака выйти из кутузки. Казак Фёдор был разгневан - как могли его, Георгиевского кавалера, посадить в кутузку? Согласно уложению военной канцелярии, если рядовой казак или офицер, имел хотя бы один Георгиевский крест, его приветствовали первым, вне зависимости от чина. Запрещалось Георгиевского кавалера арестовывать в таком состоянии или ещё не столь значительном, а препровождать его домой. Начальник караула знал, чем ему это грозило от полкового командира. На уговоры караульного Фёдор не выходил и потребовал выставить почётный караул с духовым оркестром, что было исполнено. И только тогда казак Фёдор, не торопясь, стал выходить посреди строя. Увидев стоящую впереди свою жену, поспешил и начал меня ругать, забыв про все остальное. «Ты меня опозорила, я вот тебе сейчас всыплю!», и взял нагайку. Я в сердцах ответила: «Как не по-твоему, так сразу нагайку».

На этом месте я прервал рассказ прабабушки и спросил: «Бабуля, а дед бил вас?» Бабушка как-то сразу преобразилась, на лице её появилась улыбка, и она ответила: «Что ты правнук, он меня любил, жалел, дарил подарки к праздникам. Соблюдая обычай, я отвязала коня и повела домой, дед шёл сзади».

Как уже было сказано, казаки, пришедшие домой на отдых, привозили раненных станичников и погибших, коли это было возможно, к жёнам погибших казаков. Станичный атаман и командир или другой офицер приносили вещи погибшего казака. Войдя в горницу, крестились на образа и клали фуражку погибшего казака в красный угол под иконой. Это значило, что вдова погибшего находится под защитой и покровительством станичного правления. Вдова имела пенсию, детей обучали в учебных заведениях за счёт Правления, а посев и уборка урожая казачки выполнялись вольнонаёмными за счёт опять же Правления.

Прабабушка Матрена рассказывала много чего из быта и традиций казачьей жизни. «Когда мы с мужем шли в гости или по делам по станице, то я и остальные казачки при своих мужьях шли сзади мужа, чтобы не вызвать боль и зависть одинокой казачки, которая случайно увидит их. Вообще одинокие женщины в станице вне зависимости от принадлежности к казачьему народу, пользовались вниманием, заботой и помощью казаков. Был такой обычай: одинокой женщине или многодетной несли в тёмное время суток продукты или в чём видели её нужду. Оставляли продукты или вещи у входа в курень, стучали в дверь и быстро уходили, чтобы приносящих не видела женщина, вышедшая на стук в дверь».

Другой рассказ прабабушки Матрёны: «Были случаи не редко, когда абреки нападали на станицу, грабили, уводили людей и скот, зная, что казаков в станице нет. Казачки, привыкшие жить в полувоенных условиях, умели обращаться с пикой, шашкой и карабином. Услышав, тревожный бой колокола или увидев сигнальный дым с вышки за станицей, все укрывали малых детей в доме или погребе. В основном старались сами отбить нападения бандитов от куреней. Женщина брала шашку и пику, становилась у плетня (загораживались вокруг куреня бричками, бочками и всей возможной домашней утварью). Если в доме был престарелый казак, он садился на лавку у плетня с кремнёвым ружьём и пистолетами, старший внук в стороне перезаряжал оружие и подавал деду. Потеряв 2-х - 3-х человек убитыми, абреки обычно уходили искать слабые места в другом месте. Но часто с других хуторов на лошадях приходила помощь казаков.