Включить версию для слабовидящих
^Back To Top
ДЕНЬ МАТЕРИ КАЗАЧКИ
Чтобы понять, что представлял собой этот праздник, нужно сначала прочесть отрывок из «Нового Завета». «...Когда Марии минуло три года, Иоаким и Анна собрали соседей и торжественно, с зажженными свечами, повели свою дочь к огромному иерусалимскому храму.
К храму вели широкие каменные ступени. По этим ступеням трехлетняя Мария взошла сама, как взрослая, без помощи родителей. На удивление всем, кто это видел.
У входа Марию ожидал Первосвященник. Он ввел Марию не только в храм, но и в Святая Святых, то есть туда, куда сам имел право входить только раз в году. Он сделал это потому, что, как раньше пророкам, Бог дал силу видеть будущее: он знал, что Мария будет Матерью Спасителя мира...»
Праздник, который казаки отмечали испокон веков, посвящен Дню Введения во храм Пресвятой Богородицы.
Праздник, вероятно, восходит к древнейшим временам матриархата. У степных народов матриархат сохранялся гораздо дольше, чем у других народов, и, конечно, был выражен сильнее, чем у лесовиков или землепашцев. Не случайно страну амазонок помещали где-то в Причерноморье... Дым без огня не бывает, так что, возможно, какие-нибудь «богатырки-девицы поляницы» и сражались с греческими мореплавателями и колонистами.
Были сильны традиции матриархата и у половцев, и у татаро-монголов, чьи «хатуни»-жены, по представлению арабских и европейских путешественников, пользовались немыслимой свободой и равенством с мужчинами.
Казаки унаследовали степную культуру. Но они осмыслили ее по-новому, наполнив ее Христианским содержанием, и стал этот праздник - День Матери-казачки - прежде всего праздником религиозным.
Припадал праздник на Рождественский пост (21 ноября старого стиля - 4 декабря нового стиля), потому и праздновался он совсем не так, как иные казачьи «гулевания».
Праздник чрезвычайно благопристойный.
Утром семьи шли в церковь. Причем, это был единственный день в году, когда семьи следовали необычным порядком: впереди шли девочки, за ними - девушки и женщины, а позади - стенкой -мужчины.
После службы и обязательного причастия всех казачек от малышек до старушек, шли домой отдохнуть, а после отдыха - в гости.
В этот день, как и вообще по церковным праздникам, ничего не готовили:
Все бывало приготовлено заранее! Поскольку шел пост, то мясных и скоромных блюд не подавали, но рыба была разрешена и подавалась в невероятном разнообразии. В рыбе казаки толк знали и, приготавливая рыбу, казачки старались друг друга перещеголять.
- Я как-то попал, в сравнительно сытые шестидесятые годы, гостюя на Нижнем Дону на Введения - Праздник Матери-казачки в довольно скромную семью азовского рыбака - до сих пор не могу позабыть и бесчисленные холодные рыбные закуски, и совершенно невероятную «щербу» - рыбный суп со стерлядью и пироги-рыбники. А уж как рассказать обо всяких смоквах в сахаре, медовиках, солениях-варениях - от пузатых свежих арбузов до винограда с орехами, сваренных в меду, я и не представляю. Еда была совершенно неизвестна мне, «верхоплавке» - хоперцу, и рыбная еда и фруктовые лакомства!
Был это совершенно особый - чинный и теплый - праздник, даже и отдаленно не напоминающий Международный Женский день, когда папа сделал маме подарок, потом вымыл полы или сварил суп, а вечером напился.
Никаких особых слов благодарности женщине не говорилось в тот день ни на семейном торжестве, ни на казенном. Но это был день признания особой роли матери-казачки, её добровольного избрания своей тяжелой судьбы.
Прежде, до революции, казаки вечером шли в гости или в гимназию, в клуб, где бывали скромные, преисполненные достоинства семейные балы, имевшие очень большое значение.
На этих балах, куда приходила молодежь в сопровождении родителей или старших родственников, с обязательным концертом, с постным буфетом, с благотворительным базаром - происходили негласные смотрины. Здесь молодые девушки демонстрировали свои рукоделия, кулинарные изыски и всё прочее, что каждой казачке надлежало уметь делать.
Здесь выбирали невест. Разумеется, балы, вечера, концерты в клубе - это для так называемой «чистой публики». Для казачьей интеллигенции, торговых казаков, казаков промышленников, которых в станицах было уже довольно-таки много. Особенно увеличилось их число после указа 1875 года, когда казакам были разрешены иные занятия кроме военной службы и земледелия, наравне с другими народами и сословиями России, замелькали в станицах гимназические и студенческие тужурки.
В станицах конца XIX и начала XX веков тон стала задавать интеллигенция. На нее равнялись, к ней тянулись простые станичники. Более того: пропасти между врачами, учителями, торговцами, офицерами, с одной стороны, и простыми землепашцами, с другой, в станицах не было. Еще тщательнее стирало эту грань всеобщее обязательное образование, всеобщая воинская служба и казачий патриотизм.
Так в начальных училищах и гимназиях как на Дону, так и на Кубани, в обязательную программу введено было музыкальное образование: игра на музыкальных инструментах, в том числе и на народных, пение народных песен и исполнение народных танцев.
А на концертах, проводимых в гимназиях, собиралась вся станица. Приезжали семьи из близлежащих хуторов.
Праздник Матери казачки назывался по разному, в каждом войске по своему. Но отмечался традиционно и повсеместно. Вот как праздновали его в начале прошлого века, казаки жившие в Петербурге.
Донской курень назывался клуб, учрежденный образованной казачьей интеллигенцией в один из последних годов позапрошлого столетия в г. Петербурге. Правители Руси, Московии и России от первой встречи с Казаками расценивали их только как опытных воинов. После покорения всех казачьих обществ, они не нарушали их военной организации, а стремились использовать ее в интересах своего государства.
Казаки были лишены возможности заниматься чем-либо иным, кроме военной службы, земледелия и подручных ремесел. Но в 1875 г. вышел, наконец, правительственный указ, разрешавший казакам всякую деятельность наравне с другими гражданами империи. Казаки-отцы стали посылать своих детей в университеты и другие высшие школы. Благодаря этому к концу прошлого века в столице появилось много образованных и заслуженных станичников, пробивших себе дорогу к известности, благодаря личным способностям.
Из таких казаков одно время в Петербурге находились: ген. А.М. Золотарев начальник Интендантской Академии, профессор статистики, закончивший карьеру сенатором; профессор И.В. Мушкетов, начальник Военно-медицинской Академии, В.В. Пашутин, его двоюродный брат и профессор той же Академии И.А. Пашутин, физиолог Г.Н. Бренев, биолог и выдающийся ботаник А.Н. Краснов, лейб- медики Л.В. Попов и С.М. Васильев, писатели А.И. Косоротов, Р.П. Кумов, И.М. Максимов, адвокат Л.В. Греков, художники Н.Н. Дубовской и И.И. Крылов. Все они стали видными представителями столичного общества, но постоянно чувствовали свою оторванность от родного Дона.
По мысли И.В. Мушкетова было решено организовать в столице казачий клуб, где бы они могли постоянно встречаться и проводить досуги в родственной среде. Так и возник в Петербурге «Донской Курень», первым атаманом которого был избран сам Мушкетов.
Вначале здесь сходились одни пожилые и сановные Казаки, близкие по происхождению, образованию и по духу. Но потом стала приходить и донская учащаяся молодежь: студенты и курсистки, ставшие живой связью с Доном. Возвращаясь с каникул, они привозили старикам последние донские новости, приветы от забытых было родственников и знакомых. Привозили им и станичные гостинцы: балыки, вяленную дичь, донскую тарань, портошное молоко, каймак, бурсаки, печеные на нардеке и т. п.
Художник Н.Н. Дубовской, который после Мушкетова был одно время атаманом Куреня, получил то, что любил особенно: сушеные вишни и курагу, с которыми он тут же пил чай, вспоминая детство и станицу.
Было решено устраивать Донской бал, приурочив его ко Дню Донской Казачки, 21 ноября. Для этого занимался большой зал в собрании Армии и Флота, приглашались жившие в столицах Казаки всех Войск, студенты, юнкера, офицеры казачьих гвардейских полков, штатские сановники, ученые и т.п. В программах участвовали Казаки-артисты, исполнялись донские песни, танцевали казачьи и кавказские танцы, а курсистки устраивали богатый буфет со всякими станичными деликатесами.
Особенно остался в памяти Донской бал 1902 г. На этот вечер пригласили специально из Новочеркасска полный состав Войскового хора, который прибыл в старинных синих чекменях с откидными рукавами. Приехал с Дона и народный писатель того времени А.А. Карасев. Его появление на эстраде произвело необычайный фурор. Это был высокий стройный старик со смуглым казачьим лицом, с пышной шевелюрой вьющихся седых волос, с такими же усами и бородой. На нем были широкие шаровары с алым лампасом и синий чекмень, подпоясанный синим шарфом. Своим видом он как бы олицетворял старый седой Дон. Когда аплодисменты и восторженные клики утихли, он обратился к публике с несколькими словами: «Братья Донцы! Я приехал в столицу, чтобы передать вам приветы с родных берегов. Дон шлет вам, своим сынам, отцовский поклон».
Это обращение вызвало новую овацию, весь зал, стоя, пропел «Много лет Войску Донскому». После этого А.А. Карасев прочитал свой маленький рассказ из казачьего быта. Так началась программа вечера, продолженная старинными бытовыми песнями в исполнении Войскового хора и выступлениями казачьих знаменитостей - артистов, И.В. Ершова, В.Н. Давыдова, С.Г. Власова, которые специально на этот вечер приехали из Москвы. Долго не забывали этот блестящий концерт-бал донцы, жившие в Петербурге».
По материалам Казачьего словаря-справочника А.И. Скрылова и Г.В. Губарева. - Кливленд. Огайо, США. -1966 г.