Включить версию для слабовидящих
^Back To Top
РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ЁЛКА
Образ дерева в мировой мифологии
Одухотворение и почитание деревьев, вера в то, что деревья (впрочем, как и все растения) являются живыми существами, в которые перешли души умерших, и что боги выбирают себе те или другие деревья для того, чтобы жить в них, издревле было свойственно всем народам. Переселившись в дерево, духи защищают человека от злых сил и неблагоприятных природных явлений.
Дерево воспринималось носителем жизненных энергий, связывающих в единое целое мир человека, природы и космоса. В зависимости от географических и климатических условий, а также местных традиций возникал культ дерева определённой породы, а вместе с ним - и поддерживающие его обычаи. Объектом поклонения могли быть дуб, сосна, кипарис, ясень, эвкалипт и прочие деревья, в наибольшей степени характерные для той или иной климатической зоны. При этом считалось, что духи находят себе пристанище по преимуществу в наиболее раскидистых и высоких деревьях. Особое предпочтение обычно отдавалось вечнозеленым растениям: сосне, ели, можжевельнику, кипарису и другим, поскольку, согласно бытовавшим верованиям, наполненность вечной силой проявляется в них в большей степени, чем у опадающих на зиму лиственных.
Благоговейное отношение к вечной зелени известно с древнейших времён. В Греции главным священным деревом считался кипарис; в Риме поклонялись фиговому дереву Ромула, а также кизилу, росшему на склоне Палатинского холма. Признаки увядания этих деревьев вызывали во всём городе чувство ужаса, поскольку их засыхание, утрата ими свежести воспринимались как болезнь живущего в дереве духа, который заболевает и умирает вместе с деревом. Поэтому во многих первобытных культурах порубка и порча деревьев расценивались как преступление, убийство: виновник их гибели подвергался жестокому наказанию. Индейцы, например, использовали для хозяйственных нужд только те деревья, которые упали сами. Вдыхание дыма горящих ветвей священного дерева могло вызвать временную одержимость, которая, как считалось, наделяла человека способностью к предсказаниям.
Стремясь получить от дерева поддержку, люди совершали различного рода обряды, в которых проявлялось поклонение ему и почитание его. Иногда эти ритуальные действа производились вне дома, за пределами домашнего, «своего», пространства. Люди шли в лес, в поле или к источникам, где росло почитаемое ими дерево или группа деревьев (священная роща, лес), которые могли служить предметом культа в течение многих лет или даже десятилетий: священное дерево, растущее возле источника, - явление едва ли не универсальное в религиозной практике.
Иногда культовое дерево срубали и использовали в праздничных процессиях, где его несли впереди шествия. В результате само дерево погибало, но уверенность в том, что его использование - по существу «участие» - в церемонии благотворно скажется на судьбе людей, побуждало из года в год повторять данный обряд. Умершее дерево, согласно верованиям, не теряло своей магической силы и после окончания празднества - его увядшей листве и стволу приписывалась способность благотворно влиять на судьбу человека: излечивать больного, повышать урожайность зерна, плодородие скота и людей, охранять человека от опасности. Поэтому по окончании ритуала использованное дерево сжигали, пепел развеивали по полю, а уголья употребляли для лечения людей и скотины.
Культовое отношение к деревьям обычно связывалось с определенным праздничным сезоном. Так, например, египтяне в день зимнего солнцестояния украшали дома зелеными пальмовыми ветками; римляне во время празднования сатурналий прикрепляли к ветвям деревьев зажженные свечи; то же самое в дни рождения «нового солнца» за 2000 лет до нашей эры делали и друиды - жрецы древних кельтов. Широко известен старинный европейский обычай отмечать первый день мая с «майским деревом», которое проносилось по деревне, а в конце праздника сжигалось. Грузины к 31 декабря заготавливали для очага грабовые дрова и «чичилаки» (толстые ветки мелкого орешника), служившие у них ритуальным новогодним деревом, символом изобилия. В Сванетии на Новый год в доме обычно устанавливалась березка. У других кавказских народов ель и береза (береза с орехом или ель с дубом), стоявшие вместе, всегда рассматривались как средоточие жизненных сил, воплощение символики оплодотворения - как соединение мужского и женского начал. Молодежь кавказских горских евреев ночью в первый день весны шла в лес на поиск «шам агажи» («дерева-свечки»), которое срубали, разводили и; него костер, прыгали через него и пели. У ряда европейских народов во время рождественского сезона издавна использовались рождественское (или святочное) полено, громадный кусок дерева или пень, который зажигался в очаге в первый день Рождества и понемногу сгорал в течение двенадцати дней праздника. Согласно распространенному верованию, бережное хранение кусочка рождественского полена в течение всего года защищало дом от огня и молнии, обеспечивало семье обилие зерна и помогало скотине легко выносить потомство. В качестве рождественского полена использовались обрубки стволов ели и бука.
В Европе с языческим празднеством зимнего солнцестояния издавна была связана омела (кустарниковое растение, паразитирующее на ветвях других деревьев и имеющее зеленовато-белые плоды, которые появляются как раз в середине зимы). Поклонение омеле известно со времен кельтов.
В космогонических мифах, то есть в мифах, объясняющих происхождение и устройство мира, у всех народов существует образ мирового дерева. Организация мира свершилась благодаря превращению мирового дерева в космическую опору. В мифологических сказаниях оно всегда помещается в сакральном центре мира и занимает вертикальное положение, отчего вертикаль стала преобладающей чертой, определившей организацию вселенского пространства. В мировом дереве выделяются три составляющие части: корни, ствол и ветви. Каждая из этих частей соотносится с определенными божествами или другими мифологическими персонажами.
Одним из вариантов мирового дерева является древо жизни, главный смысл которого состоит в хранящейся в нем жизненной силе и бессмертии. В образе древа жизни отразились представления о библейском дереве, посаженном Богом среди рая. Вкушение его плодов, согласно легенде, дает человеку бессмертие. Противоположностью древа жизни стал образ древа познания добра и зла, съедание плодов которого делало человека смертным, лишая его райского блаженства. Именно это и случилось с Адамом и Евой после того, как они, искушенные дьяволом, попробовали его плод: Бог прогнал их из рая, и в результате древо жизни стало для людей недоступным. Впоследствии оба эти древа - древо жизни и древо познания добра и зла – соединились в одном мифологическом образе. В памятнике древнерусской письменности XVII века «Повести о Горе-Злосчастии» Бог «запрещает вкушать плода виноградного от едемского древа великого». Тот же образ встречается и в других фольклорных и древнерусских текстах: в «Стихе о Голубиной книге», в апокрифах, в народных (лубочных) картинках. В средние века шли жаркие споры о том, какой породы было райское древо познания добра и зла: одни называли яблоню, другие - апельсиновое дерево, третьи - виноградный куст. В Германии считалось, что это была ель, которая со временем и превратилась для германцев в символ древа жизни. Райское древо, увешанное плодами, изображалось в священных книгах и на иконах.
Из европейских средневековых мистерий, представляющих райскую жизнь, этот образ перешел в украинские, галицкие, польские и румынские колядки.
Наряду с легендами о древе жизни и древе познания добра и зла существовала возникшая в X веке богомильская легенда о крестном древе. Согласно этой легенде, Моисей на пути в Египет посадил чудесное дерево, сплетя воедино три растения: ель, кедр и кипарис, в результате чего вода в текущем поблизости источнике стала сладкой. И тогда ангел возвестил, что посаженное Моисеем дерево станет спасением и «жизнью мира», потому что на нем распнут Христа. Пожелав сделать из этого дерева храм, Соломон срубил его, но, поскольку его древесина оказалась непригодной для строительства, срубленное дерево так и осталось лежать на прежнем месте. Впоследствии именно из него были сделаны кресты, установленные на Голгофе для распятия Христа и разбойников.
В средневековой культуре существовало представление о «чудесном дереве»: искусно сделанном дереве, на ветвях которого поют механические птицы. Основанием для возникновения в памятниках письменности образов чудесных деревьев, по мнению А. Н. Веселовского, служили «действительные чудеса средневековой механики, быстро ставшие предметом легенды, которая, в свою очередь, могла давать краски для их изображения. При дворе халифов красовалось дерево, сделанное из золота и серебра и расходившееся на 18 ветвей», на которых среди серебряной и золотой листвы сидели металлические птицы. В них был заложен механизм, который заставлял их петь, а ветви дерева колебаться. В одной из легенд о благочестивом византийском царе Михаиле, правившем в X веке, есть рассказ о золотом дереве, располагавшемся рядом с его престолом и являвшемся символом царской власти: «на златом древе птицы златые и серебряные, а поют различными гласами». Услышав об этом дереве, другие цари послали к Михаилу с дарами своих послов, чтобы на основе их описаний сделать такое же дерево в своем царстве. Однако создать его так и не удалось, и тогда к Михаилу были отправлены послы с предложением продать золотое дерево или же поменять на несметные богатства: «на царства и города, на злато и серебро довольно». И все же византийский правитель решительно отказался продавать дерево и велел послам сказать своим царям, что, видимо, они, обещая ему за дерево «царства, и города, и злато, и сребро», считают себя «многоразумными и многомысленными, а его неразумным».
Характерное для всех народов почитание деревьев, зажигание на них огней и украшение их, а также представление о ставшем основой миропорядка мировом древе (вариантами которого являются древо жизни, древо познания добра и зла и чудесное дерево) и послужили основой возникновения обычая рождественской елки.
Культ деревьев на Руси
У восточных славян, а потом - у русских особо почитаемым деревом стала береза, хотя предметом поклонения бывали и деревья других пород (дуб, сосна, ель). Предпочтение, отдаваемое березе, в значительной мере объясняется ее широким распространением на территории Среднерусской равнины, а также тем, что дерево это, распускающееся весной раньше других, воспринималось как средоточие животворных сил. Поскольку береза, в отличие от хвойных деревьев, сбрасывает на зиму листву, естественно предположить, что ее использование в календарной обрядности должно было соотноситься не с зимним, а с весенним и летним сезонами. Символизируя собою возрождение жизни, береза превратилась в объект особого почитания поздней весной, в период весенних (или зеленых) святок, после принятия христианства совпавших с Троицкой неделей, приходившейся по старому календарю на конец мая или же на начало июня. Именно в это время, когда даже в северных районах листья на березе уже распускаются, все еще сохраняя при этом весеннюю свежесть и аромат, она и становилась центром праздничных ритуальных действ.
Особое пристрастие русских к березе живо до сих пор. Это дерево с яркой листвой, нежным свежим запахом и белым в черных крапинках стволом считается в России эталоном растительной красоты. Постепенно береза превратилась в растительную эмблему русского народа, что отразилось во многих народных и авторских песнях, в стихотворениях, кинофильмах, в массовой культуре.
Наряду с почитаемыми в народной культуре существуют и проклятые деревья, вызывающие в людях опасения и отрицательные эмоции. Таково, например, у русских восприятие осины, которая в их представлениях связывается с «низшим» миром. Неприятие осины объясняется, скорее всего, тем, что это дерево обычно растет в низких, глухих, болотистых местах, которые считаются прибежищем нечисти. Плотные, гладкие, мелкие листья осины из-за своих длинных черенков дрожат от любого, даже самого легкого, дуновения ветра, что создает в осиннике характерный звуковой эффект тревожного сухого, почти металлического шороха и мелькающего движения в соответствии с пословицей: «Одно проклятое дерево без ветра шумит». Согласно распространенной легенде, именно на осине повесился Иуда, отчего ее и стали воспринимать как дерево самоубийц. Ф. Сологуб писал:
Трепещет робкая осина,
Хотя и легок ветерок.
Какая страшная причина
Тревожит каждый здесь листок?
Предание простого люда
Так объясняет страх ветвей:
На ней повесился Иуда,
Христопродавец и злодей.
А вот служители науки
Иной подносят нам урок:
Здесь ни при чем Христовы муки,
А просто длинный черенок.
Известен давний обычай вбивать осиновый кол в мертвецов, считавшихся вурдалаками (вампирами), которые, по народным верованиям, выходят по ночам из могил и пьют людскую кровь. При этом тело мертвяка поворачивали лицом вниз, к земле, а кол вбивали в спину, чтобы вурдалак впредь не мог вылезать из могилы.
Ель в мировой мифологии
У многих народов это дерево издавна использовалось в качестве магического растительного символа. В Древней Греции ель считалась священным деревом богини охоты Артемиды. Участники дионисийских шествий обычно несли в руках еловые ветви с шишками и ветки плюща; еловой шишкой оканчивался и посох Бахуса. В одном из древнегреческих мифов рассказывается о том, как Кибела, богиня гор, лесов и зверей, превратила бога Аттиса, умиравшего от раны, нанесенной ему кабаном Зевса, в дерево, под которым она сидела и плакала до тех пор, пока Зевс не пообещал ей, что оно станет вечнозеленой елью. Есть мнение, что именно из древесины серебристой ели, считающейся столь же старым деревом на севере Европы, как и пальма на юге, был сделан троянский конь. Согласно легенде, еловая древесина была использована в качестве символа на потолке храма Соломона. В кельтской мифологии ель, символизировавшая собою день зимнего солнцеворота, воспринималась как существо женского пола: «дерево рождения», или сестра тиса, который считался «деревом смерти».
У некоторых народов ель издавна была особо почитаемым деревом в первый день Нового года, связанным с днем зимнего солнцестояния. Так, например, ханты считали ее «священным шестом», которому они приносили жертвы. Удмурты, также поклонявшиеся ели, зажигали на ней свечи, совершали рядом с ней моления, принося жертвоприношения еловым ветвям, которые почитались у них как богини. Удмурты обычно клали на пол еловую ветку, предлагая ей в жертву хлеб, мясо и питье, а начиная строительство дома, под фундамент ставили маленькую ёлочку и, расстелив перед ней скатерть, предлагали ей жертвоприношения. Возвращаясь после похорон с кладбища, они стегали друг друга еловыми ветками, чтобы воспрепятствовать духам следовать за ними до дому. В качестве ритуальных бичей еловые ветви использовались на Новый год многими северными народами.
Ель широко применялась в магии и медицине. Согласно бытовавшему в Баварии поверью, для того чтобы сделаться невидимым, перед зарей накануне дня Ивана Купалы необходимо отыскать ель и съесть семена из тех ее шишек, которые растут прямо вверх. В Германии считалось, что еловое дерево излечивает подагру; страдавший от этой болезни человек либо завязывал узел из ее веток, либо в течение трех «благоприятных» пятниц после захода солнца ходил к ели и, произнося магические стихи, «переносил» свою подагру в дерево, которое в результате этого засыхало и умирало. Сделанный из еловой хвои или молодых кончиков еловых веток бальзам издавна использовался от цинги, грудных и легочных болезней, а также для излечения ран и язв. Им также натирали обветренные и потрескавшиеся руки. Для приготовления такого бальзама нужно было внутреннюю кору ели раздолбить до мякоти и настоять на кипятке, после чего из полученного настоя можно было делать припарки. Некоторые индейские племена использовали ель для излечивания от головной боли.
Вместе с тем в мифологии ряда народов ели приписывалась смертная символика: еще Плиний Старший (I в. н. э.) называл ель «похоронным деревом». Если в еловое дерево, растущее возле дома, ударяла молния, это рассматривалось как знак скорой смерти его хозяев.
История превращения ели в рождественское дерево до сих пор точно не восстановлена, хотя существует мнение, что этот обычай восходит к гораздо более древней традиции «майского дерева». Наверняка известно лишь то, что случилось это на территории Германии, где ель во времена язычества была особо почитаемой и отождествлялась с мировым деревом. Именно здесь, у древних германцев, она и стала сначала новогодним, а позже - рождественским растительным символом. Среди германских народов издавна существовал обычай идти на Новый год в лес, где выбранное для обрядовой роли еловое дерево освещали свечами и украшали цветными тряпочками, после чего вблизи или вокруг него совершались соответствующие обряды. Со временем еловые деревца стали срубать и приносить в дом, где они устанавливались на столе. К деревцу прикрепляли зажженные свечки, на него вешали яблоки и сахарные изделия. Возникновению культа ели как символа неумирающей природы способствовал ее вечнозеленый покров, позволявший использовать ее во время зимнего праздничного сезона, что явилось трансформацией издавна известного обычая украшать дома вечнозелеными растениями.
После крещения германских народов обычаи и обряды, связанные с почитанием ели, начали постепенно приобретать христианский смысл, и ее стали употреблять в качестве рождественского дерева, устанавливая в домах уже не на Новый год, а в Сочельник (канун Рождества, 24 декабря).
О происхождении рождественского дерева существует множество легенд. Согласно одной из них, в ночь Рождества Христова все деревья в лесу расцвели и дали плоды. Возможно, именно на основе этой легенды и укоренился обычай вешать на вечнозеленое дерево яблоки, цитрусовые и другие фрукты. В некоторых местах Европы в качестве рождественского растительного символа до сих пор используется цветущее дерево: так, например, вишню содержат в особых условиях, добиваясь того, чтобы она расцветала как раз к Рождеству.
Согласно другой легенде, в Рождественскую ночь все растения отправились в Вифлеем поклониться младенцу Иисусу. Первыми пришли растущие неподалеку от Вифлеема пальмы, затем дошли чужестранные болиголовы, буки, березы, клены, дубы, магнолии, нежные тополи, изящные эвкалипты, гигантские красные деревья и высокие кедры. А с дальнего холодного севера пришла маленькая елочка, которая на фоне других величественных деревьев выглядела скромной Золушкой. Деревья делали все возможное для того, чтобы скрыть ее от глаз Святого Младенца. И вдруг на небе свершилось чудо: началось движение звезд. Они стали падать на землю, и так, падая звезда за звездой, опускались на ветки маленькой елочки, пока вся она не засияла блеском сотен огней.
В третьей легенде о происхождении рождественского дерева рассказывается о том, как ангелы пошли в лес, чтобы выбрать для мира дерево Рождества. Вначале они считали, что им должен стать могучий дуб. Однако один из ангелов не согласился с этим: «Нет, - сказал он, - мы не можем выбрать дуб. У него слишком твердая и слишком хрупкая древесина, а кроме того, из дуба делаются кресты для могил». Ангелы отправились дальше и подошли к буку. И тогда второй ангел сказал: «И бук мы не можем выбрать в качестве рождественского дерева, потому что осенью он слишком рано увядает и быстро теряет свою листву». Когда они подошли к березе, третий ангел сказал: «Береза тоже не подходит, поскольку ее ветки обычно используются в качестве бичей для наказания провинившихся». Точно так же была отвергнута ива, потому что, по мнению четвертого ангела, это дерево не может быть символом радости, оттого что большую часть времени оно плачет. Наконец, ангелы подошли к ели и из-за ее вечнозеленого покрова, стройной, симметричной формы и приятного запаха хвои единодушно выбрали ее деревом Рождества.
В одной из старинных германских легенд рассказывается о том, как однажды в Сочельник лесник и его домочадцы, собравшиеся возле очага, вдруг услышали робкий стук в дверь. Открывший дверь хозяин увидел стоявшего у порога продрогшего и измождённого ребёнка. Он пригласил мальчика в дом. Вся семья, приветствовав малютку, обогрела и накормила его, а мальчик Ганс уступил ему на ночь свою постель. Утром все проснулись от звуков ангельского пения и увидели своего ночного гостя стоящим преображённым среди ангелов. И только тут в малютке, которого они накануне приютили у себя, все признали младенца Христа. Прощаясь с семьёй лесника, Господь отломил еловую ветку, воткнул её в землю и сказал: «Зрите, я принял ваши дары, а это мой подарок вам. Впредь это дерево всегда будет плодоносить на Рождество и вы всегда будете жить в довольстве и достатке».
О том, где и когда елка впервые была использована в качестве рождественского дерева, существует множество мнений. По одним сведениям, это случилось в Эльзасе в первой половине XVI века. Данное свидетельство относят к 1521 году, когда власти города Селеста поручили леснику срубить для них елку на Рождество. К середине XVI века этот обычай настолько полюбился, что елки повсеместно стали устанавливать в домах, так что в 1555 году отцы города Селеста вынуждены были ввести штраф за порубку леса.
Однако чаще всего начало использования ели как символа Рождества связывают с именем знаменитого немецкого реформатора Мартина Лютера (1483-1546), хотя в XVI веке этот обычай еще не получил на территории Германии широкого распространения. Лютеру же приписывается и устройство рождественского дерева в доме. Исторические свидетельства этого факта отсутствуют. Достоверно известно лишь то, что именно Лютер действительно санкционировал, утвердил и одобрил празднование Рождества как мирского праздника, полагая, что это может послужить основанием для вполне невинных общественных удовольствий и семейных торжеств, в которых особое место уделяется детям.
Существует легенда о том, как однажды в сочельник Лютер шел домой сначала по заснеженному полю, а потом через лес. Он глубоко задумался и, взглянув на небо, вдруг увидел звезды, ярко сверкавшие сквозь темные ветви елей. Эта картина напомнила ему первую Рождественскую ночь в Вифлееме, которая свершилась за много столетий до переживаемого им момента. Лютер стал размышлять о безграничной любви Бога, пославшего в мир своего единственного сына Спасителем всех грешных людей. Эти думы не покидали его и по возвращении домой, и в конце концов он поведал их членам своей семьи. Для подкрепления своих мыслей Лютер вышел в сад, срезал маленькую елочку, принес ее в дом, прикрепил к ней свечи и зажег их. После этого случая на каждое Рождество в доме Лютера устанавливалось рождественское дерево с горящими на нем свечами. Сохранилась гравюра XVI века, на которой Лютер с семьёй изображён возле рождественского дерева.
Его примеру соотечественники последовали далеко не сразу. Через полстолетия после смерти Лютера на территории Германии ещё не заметно каких бы то ни было следов широкого использования ели в качестве рождественского дерева. Первое письменно зафиксированное свидетельство этого относится в 1605 году: на Рождество некий немецкий путешественник пришёл в Страсбург, бывший в то время вольным городом империи, пересёк Рейн и увидел в домах тамошних жителей украшенные (но не освещенные) ёлки. Он писал по этому поводу: «В Страсбурге на Рождество приносят в дома еловые деревья, и на эти деревья кладут розы, сделанные из цветной бумаги, яблоки, вафли, золотую фольгу, сахар и другие вещи». Из Страсбурга обычай устанавливать в домах рождественское дерево начал распространяться по другим деревням и городам вдоль по Рейну.
Обычай зажигать на дереве свечи - очень давний и неоднократно упоминается в литературных произведениях; так, например, в легендах про короля Артура встречаются эпизоды, в которых описывается освещенное дерево. Первые письменные данные о рождественском дереве с зажженными на нем свечками, установленном в городе Ганновере, относятся ко второй половине XVII века. При этом говорится не об одном еловом дереве, а о нескольких маленьких деревцах со свечками на каждой ветке. Со временем группа деревьев была заменена одной большой елкой. Рождественское дерево со свечами и украшениями впервые упомянуто в 1737 году.
На рубеже XIX столетия на площадях немецких городов в сочельник начали устанавливать большие еловые деревья. Свидетельством окончательного усвоения немцами этого обычая можно считать наличие елок на больших рождественских ярмарках. Если в 1785 году на ярмарке в Лейпциге елки еще не продавали, то в 1807 году на Дрезденской ярмарке их уже было очень много. Только с этого времени рождественское дерево стало стремительно распространяться по всей Германии.
В сочельник установленную в доме елку украшали блестками, мишурой, освещали свечками, лампочками или фонариками. Под ней или же на ее ветвях раскладывали подарки вначале только для детей, а позже - и для остальных членов семьи. К верхушке прикреплялась Вифлеемская звезда или геральдический ангел. Дерево (а иногда лишь одна его ветка) стояло в доме в течение всех праздников. Во многих местах считалось необходимым выносить елку из дому перед Двенадцатой ночью (или Богоявлением). Согласно распространенному суеверию, во избежание несчастья все рождественские украшения должны были быть убраны из церкви перед Свечной мессой. Считалось, что любая хвоинка или еловая веточка, оставшаяся на церковной скамье, способны принести смерть тому, кто сядет на эту скамью. По той же причине немцы следили и за тем, чтобы на рождественском дереве было четное количество свечей.
Освоенный в Германии обычай к началу XIX столетия начинает распространяться по другим странам Европы. Первыми переняли у немцев рождественское дерево жители северных европейских стран, хотя наряженная елка не получила среди них полного признания вплоть до середины XIX века. Гораздо чаще хвойными ветками они украшали лишь потолок и двери домов. Иногда же вместо елки использовался обвитый красной и зеленой бумагой шест, освещенный восемью или десятью свечками. Первые сведения о рождественском дереве в Швеции относятся к концу XVIII века, в Финляндии - к 1800 году, в Дании - к 1810, а в Норвегии – к 1828 году. В Бельгии и в Нидерландах рождественское дерево было освоено только к середине XIX века, а во многих провинциях этот обычай до сих пор еще не принят: его, например, совсем не признают в некоторых частях Фландрии.
Полагают, что в Париже рождественское дерево впервые появилось в 1840 году при дворе короля Луи Филиппа. Инициатором этого события стала невестка короля лютеранка герцогиня Елена Орлеанская, урожденная немецкая принцесса Мекленбургская. Дерево было воздвигнуто перед королевским дворцом Тюильри. Однако обычай рождественской елки распространялся по Франции медленно, возможно, потому, что впервые дерево было установлено снаружи, а не внутри помещения, отчего его нельзя было осветить свечами, и вид у него был не слишком эффектный. Кроме того, во Франции долго сохранялся обычай жечь в сочельник рождественское полено, и елка усваивалась медленнее и не столь охотно, как в северных странах.
В Англии первое рождественское дерево было установлено в 1841 году, когда королева Виктория вышла замуж за немца Альберта Саксен-Кобургского. Именно тогда в Виндзорском замке (летней королевской резиденции) по настоянию принца и было устроено рождественское дерево «для удовольствия его молодой жены и маленьких детей». По прошествии Рождества, проведенного с украшенной и освещенной елью, принц Альберт писал своему отцу о «милом Рождественском сочельнике»: «Сегодня я принимал двух своих деток для того, чтобы вручить им подарки; они (и сами не зная почему) были очень счастливы и дивились на немецкое рождественское дерево и его блестящие свечи».
После этого хозяева каждого британского дома стали подражать королевской семье, и этот обычай столь же распространился, как обязательные рождественские блюда - жареный гусь и плум-пудинг. В декабрьском номере лондонской газеты News за 1848 год была помещена иллюстрация, на которой изображалась королевская семья, собравшаяся около рождественского дерева, и дано подробное описание молодой ели высотой около восьми футов с прикрепленными к ее ветвям восковыми свечами и маленькими корзиночками (бонбоньерками), наполненными бонбонами (конфетами) и другими сластями. На вершине дерева была установлена маленькая фигурка ангела с распростертыми крыльями и с венками в обеих руках. Чарльз Диккенс в очерке 1830 года «Рождественский обед», описывая английское Рождество, о елке еще не упоминает, а пишет о традиционной для Англии ветке омелы, под которой мальчики по обычаю целуют своих кузин, и ветке остролиста, красующейся на вершине гигантского пудинга. Однако в очерке «Рождественская ёлка», созданном в начале 1850-х годов, писатель уже с энтузиазмом приветствует новый обычай: «Сегодня вечером я наблюдал за веселой гурьбою детей, собравшихся вокруг рождественской елки - милая немецкая затея! Елка была установлена посередине большого круглого стола и поднималась высоко над их головами. Она ярко светилась множеством маленьких свечек и вся кругом искрилась и сверкала блестящими вещицами... Вокруг елки теперь расцветает яркое веселье - пение, танцы, всякие затеи. Привет им. Привет невинному веселью под ветвями рождественской елки, которые никогда не бросят мрачной тени!»
В период Второй мировой войны в Англию, где в то время находились норвежский король и правительство, из оккупированной Норвегии была привезена контрабандой огромная ель, которую установили на Трафальгарской площади. С этих пор Осло ежегодно дарит британской столице точно такое же дерево, и оно, увешанное елочными игрушками и разноцветными электрическими лампочками, устанавливается на той же самой площади.
В Америку рождественское дерево пришло примерно в то же самое время, когда оно было завезено в Англию. Этот обычай, по всей видимости, осваивался почти одновременно в разных штатах, но везде инициаторами были немецкие эмигранты. По одним данным, его завезли еще наемники, принимавшие участие в Войне за независимость, по другим - первая елка была установлена в Техасе, по третьим - это новшество было введено Августом Имгартом, жителем городка Вустер в штате Огайо, который был родом из Германии. В его доме на Рождество стояло еловое дерево, освещенное свечами и украшенное цветными бумажками. Жители Вустера, который в то время был маленькой деревушкой, из любопытства пришли посмотреть на эту диковинку. При виде сияющего дерева они пришли в такой восторг, что на следующий год аналогичные деревья уже стояли во многих домах Вустера, а вскоре ель стала популярной и в других городах Среднего Запада.
С 1851 года в Америке рождественское дерево стали устанавливать и в церквях. Инициатором этого новшества стал пастор лютеранской церкви из города Кливленд (штат Огайо). Уже в первые годы своего пасторства он организовал в своей церкви празднование Рождества с рождественским деревом, украшенным позолотой, блестками, свечами, яблоками и конфетами. Жители города устроили прихожанам этой церкви бойкот, обвиняя их в поклонении освещенному свечами вечнозеленому дереву. Распространялись слухи, что хозяева предприятий угрожали некоторым прихожанам этой церкви увольнением, если они еще когда-нибудь примут участие в подобном праздновании Рождества. Однако и на следующий год прихожане той же самой церкви опять любовались украшенным и светящимся деревом. Рассказы об этом празднике, о впечатлении от дерева распространились по всей округе, и вскоре обычай вошел в моду. Постепенно признали, что в новом обычае нет ничего недостойного: ведь дерево не превращалось в главный объект праздника Рождества, а было всего лишь символом Спасителя, настоящим древом жизни; свечи представляли Того, Кто есть свет мира, а рождественские подарки считались самыми великолепными из всех даров Бога людям. Поэтому устройство елки начали рассматривать как истинно христианское дело, свершаемое в память об искупительном рождении младенца Иисуса.
Вскоре желание устанавливать рождественское дерево охватило и восточные штаты США, а к середине века ель становится обычным товаром рождественского рынка. Перед Рождеством 1848 года на улицах Нью-Йорка появился первый фермер, продающий ёлки. Так было положено начало «ёлочной» коммерции, получившей впоследствии в США широкий размах. На сотнях плантаций стали выращивать ёлки для рождественских праздников. В 1852 году первая рождественская ёлка была установлена в Белом доме.
К 1891 году обычай, распространившийся по всем штатам, сделался столь всеобщим, что президент Бенджамин Гаррисон назвал его старинным. Согласно отчёту корреспондента одной из газет, Гаррисон, обращаясь накануне Нового года к согражданам, сказал: «Рождество — самый священный религиозный праздник года, и по всей земле он должен быть праздником всеобщей радости — от самого простого жителя и до самого крупного чиновника… Мы намереваемся сделать его в Белом доме днём счастья — все члены моей семьи, представляющей четыре поколения, соберутся вместе за большим столом в гостиной для торжественных обедов, чтобы принять участие в старинной рождественской трапезе… У всех нас должно стоять старинное рождественское дерево, устроенное для наших внуков, а для своих внуков я сам буду Санта-Клаусом».
С того времени как была изобретена электрическая лампочка и началось производство ёлочных украшений, в США трудно стало найти город, на площадях которого на праздники не устанавливали хотя бы одно освещённое дерево. В настоящее время в Америке Рождеству придаётся громадное значение и рождественское дерево устанавливается почти в каждом доме.
Столь массовое распространение обычая по всему христианскому миру требует объяснения. Почему именно ель приобрела такую популярность? Почему она оказалась связанной с Новым годом или Рождеством? В Северном полушарии рождественские праздники приходятся на зиму, когда лиственные деревья стоят обнажёнными и, конечно, не могут использоваться в качестве символа и важнейшего атрибута зимнего праздника. Поэтому естественно, что таким символом стало вечнозелёное хвойное дерево, причём не только ель, но и сосна, и кедр, и пихта, и можжевельник. Нередко можно увидеть в качестве новогоднего или рождественского декора сосновые деревья или ветви. Однако еловое дерево, в отличие от соснового, обладает совершенной пирамидальной формой; его устремлённый кверху прямой ствол, а также симметричное расположение ветвей придаёт ему очертания католических и лютеранских храмов. Очевидно, именно благодаря своей форме ель и затмила другие хвойные деревья.
Ёлка в русской народной традиции
Являясь, подобно берёзе, одним из самых распространённых деревьев средних и северных широт России, ель издавна широко использовалась в хозяйстве. Её древесина служила топливом, употреблялась в строительстве, хотя и считалась материалом не самого высокого качества, что нашло отражение в поговорке: «Ельник, берёзник чем не дрова? /Хрен да капуста чем не еда?». Упоминания о ели в древнерусских источниках (где она называется елие, елье, елина, елинка, елица) носят, как правило, чисто деловой характер: «дровяной ельник», «еловец» (строевой еловый лес) и т.п. В образе ели люди Древней Руси не видели ничего поэтического: еловый лес («елняк большой глухой») из-за своей темноты и сырости отнюдь не радовал глаз. В одном из текстов XVI века написано: «На той де земле мох и кочки, и мокрые места, и лес старинной всякой: берёзник, и осинник, и ельник». Произрастая по преимуществу в сырых и болотистых местах, называвшихся в ряде губерний «ёлками», это дерево с тёмно-зелёной колючей хвоей, неприятным на ощупь, шероховатым и часто сырым стволом (с которым иногда сравнивалась кожа бабы-яги, не пользовалось особой любовью. Вплоть до конца XIX века без симпатии изображалась ель (как, впрочем, и другие хвойные деревья) и в русской поэзии. Ф.И. Тютчев писал в 1830 году:
Пусть сосны и ели
Всю зиму торчат,
В снега и метели
Закутавшись, спят.
Их тощая зелень,
Как иглы ежа,
Хоть ввек не желтеет.
Но ввек не свежа.
Лев Толстой в «Войне и мире», описывая первую встречу Андрея Болконского с дубом, также говорит о том неприязненном впечатлении, которое «задавленные мертвые ели» производят на героя: «Рассыпанные кое-где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме».
В русской народной культуре ель оказалась наделенной сложным комплексом символических значений, которые во многом явились следствием эмоционального ее восприятия. Внешние свойства ели и места ее произрастания, видимо, обусловили связь этого дерева с образами низшей мифологии (чертями, лешими и прочей лесной нечистью), отразившуюся, в частности, в известной пословице: «Венчали вокруг ели; а черти пели», указывающей на родство образа ели с нечистой силой. Слово «еле» стало одним из имен лешего, черта: «А коего тебе елса надо?», а «еловой головой» принято называть глупого и бестолкового человека.
Ель традиционно считалась у русских деревом смерти, о чем сохранилось множество свидетельств. Существовал обычай: удавившихся и вообще самоубийц зарывать между двумя елками, поворачивая их ничком. В некоторых местах был распространен запрет на посадку ели около дома из опасения смерти члена семьи мужского пола. Из ели, как и из осины, запрещалось строить дома. Еловые ветви использовались и до сих пор широко используются во время похорон. Их кладут на пол в помещении, где лежит покойник. Еловыми ветками выстилают путь похоронной процессии. Веточки ели бросают в яму на гроб, а могилу прикрывают на зиму еловыми лапами.
Смертная символика ели была усвоена и получила широкое распространение при советской власти. Ель превратилась в характерную деталь официальных могильников, прежде всего - мавзолея Ленина, около которого были посажены серебристые норвежские ели. Впоследствии эти ели стали соотноситься с кремлевскими новогодними елками, как, например, в стихотворении Якова Хелемского 1954 года:
Сединою тронутые ели,
У Кремля равняющие строй,
В этот снежный полдень, молодея,
Новой восхищаются сестрой.
«Новая сестра» - это елка в Большом Кремлевском дворце. Главная елка Страны Советов. Два противоположных символических значения ели (исконно русский и усвоенный с запада) здесь вдруг соединились.
Сегодня связь ели с темой самоубийства или насильственной смерти утратилась, и она превратилась в один из символов вечной памяти и вечной жизни.
Весь этот сложный и противоречивый смысловой комплекс, закрепленный за елью в русском сознании, не давал, казалось бы, оснований для возникновения ее культа - превращения ее в объект почитания. Но тем не менее это произошло. Автор книги о русском лесе Д.М. Кайгородов писал в 1880 году: «...выросшая на свободе, покрытая сверху донизу зелеными, густоветвистыми сучьями, ель представляет из себя настоящую зеленую пирамиду, и по своеобразной, стройной красоте своей есть несомненно одно из красивейших наших деревьев».
Материал книги Е.В. Душечкиной «Русская елка: История, мифология, литература» [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://litresp.ru/chitat/ru/%D0%94/dushechkina-elena-vladimirovna/russkaya-yolka-istoriya-mifologiya-literatura (02.12.2017)